Сказки Эллы Борисовой

Искусство | Наши статьи

Сказка о мужской слабости

Давным-давно на одиноком острове посреди синего моря жил-был Кощей Бессмертный. Вопреки старым сказкам Кощей вовсе не был отвратительным и дряхлым стариком, который сеял в Мире только горе и слезы. Нет, это был статный мужчина, умудренный опытом бесчисленно прожитых лет. Не совсем без недостатков, конечно, но это были чисто мужские недостатки, которые уважаются другими Настоящими Мужчинами, и с которыми мирятся женщины, ибо где вы видели мужчин без недостатков. Мысленно уходя к истокам своего бессмертия, Кощей вспоминал, что очень-очень давно остров был просто безлюдным и необжитым местом. Что было до того, Кощей не помнил, но почему-то всегда связывал себя с этим местом. Иногда он задавал себе вопрос – а что же было еще раньше? Но никогда не мог себе на него ответить.

Много лет обустраивал Кощей свой остров, он никуда не спешил, с толком и разумением возделывал он Сад своей Души, не торопился засаживать рощу Мудрости – не каждый год прибавлялось в ней новое дерево, зато оно всегда было сильным и здоровым.
Труды его не были напрасны, остров был полон чудес и прекрасных уголков. Пышно и сильно цвел на острове Сад Души Кощея, утес его Цельности обвивали вечно зеленые лианы Самодостаточности, в кедровой роще его Мудрости птицы его Воспоминаний пели ему немного грустные, но всегда мелодичные песни, когда он входил туда. Кощей жил на прекрасном острове много лет, он и сам сбился со счета, да и зачем считать время тому, кого люди прозвали Бессмертным.

Однако это было не совсем так, правда, эту тайну знал только Кощей, и уж, наверное, не собирался ни с кем ею делиться.
Его Боль и Смерть были заключены в прекрасном хрустальном кристалле, кристалле его Слабости, прозрачном, как слеза ребенка. Это и была единственная слеза Кощея, которую он пролил еще младенцем, но Кощей уже не помнил об этом или не хотел помнить, ведь, как известно, Настоящие Мужчины не плачут. Кристалл был удивительно красив, он светился мягким, теплым светом, а цвет его был непостоянным и изменчивым, как роса на восходе.

Остров был обширен, на нем были труднодоступные места, и Кощей находил особое удовольствие в том, чтобы делать для себя маленькие открытия во время долгих прогулок по своему острову. Так, однажды он нашел удивительное голубое озеро Доверия. На его берегах тихо шептал о чем-то камыш Взаимопонимания, и было так светло и покойно, что никуда не хотелось уходить. Кощей наклонился и выпил глоток воды из чудесного озера. Какой восхитительный вкус был у этой воды! Никакое самое дорогое вино не могло сравниться с ней, а уж Кощей-то знал в этом толк.

Пора было возвращаться в замок Каждодневности, но Кощей все медлил, все хотел додумать какую-то мысль, поймать смутное ощущение чего-то несделанного или забытого, но очень важного. Но понимание не пришло, хотя ощущение осталось, и лишь на пути домой, проходя мимо сосны своего Одиночества, он понял, что его беспокоила простая мысль – он не должен быть один.
— Как странно, почему я никогда не задумывался об этом раньше? Я найду себе Любимую, приведу ее на мой остров, и мы вместе будем возделывать его. Здесь достаточно места для двоих, нам не будет тесно. Если она захочет, то сможет найти укромные уголки только для себя и не потревожит моих, а что-то мы будем делать вместе, и жизнь наша будет удивительна и прекрасна. Кстати, у моего острова до сих пор нет названия. Я назову его островом Любви в ее честь.

Завтра же решил Кощей отправиться в путь. Остаток дня он просто бродил по острову, осматривая его и гордясь им. Заодно он, насвистывая, расчистил дорожку к водопаду своего Обаяния, неожиданно для себя нашел Грот Молчания Вдвоем и постоял у сосны своего Одиночества, прощаясь с ней навсегда.

С рассветом Кощей отправился в путь. Правда, он немного затруднился в выборе направления, но в конце концов отправился на восток, потому что там лежало обширное и богатое королевство, а слава о красоте принцессы гремела по всему Миру. Кто как не она та Единственная, которой мне так не хватает, ведь в мире нет девушки красивее ее, подумал Кощей.

Прибыв во дворец, Кощей, не мешкая, отправился к королю и сказал ему следующие слова:
— Мудрый и добрый король! Я знаю, что руки твоей дочери просят самые знатные и богатые женихи со всего света. Но одни из них юнцы, другие недостаточно богаты, третьи просто дряхлые старцы. Глядя на меня, ты видишь, что я – Настоящий Мужчина, у меня уже есть мудрость и опыт, но я не утратил сил и здоровья в поисках этой мудрости. Выгляни из окна, там караван с подарками для тебя – ты видишь его начало, но видишь ли ты его завершение? Я смогу защитить и обеспечить твою дочь. Она ни в чем не будет знать нужды, ее нарядам и украшениям будут завидовать все модницы Мира, а жить она будет в самом чудесном месте на свете.

Действительно, никто из женихов не предлагал королю таких богатых подарков, да и речь Кощея ему понравилась, ведь король и сам был настоящим мужчиной.

Они скрепили свой договор рукопожатием и бутылкой доброго вина, и Кощей со своей Единственной отправился на свой остров Любви. Он был смущен и взволнован, как безусый юнец, вдруг он начал сомневаться, так ли хорош его остров, как ему казалось, и что скажет его Единственная.

Но сомнения его были напрасны, остров пришелся ей по вкусу, она нашла его весьма милым, только поинтересовалась, как далеко расположены замки их соседей и часто ли здесь бывают балы и охоты.

— Я не охочусь на моем острове, и соседей у меня нет, — немного смущенно ответил Кощей.

— А кто же будет завидовать моим нарядам и любоваться моей красотой, и кто сложит обо мне серенады, если мы тут совершенно одни?

— Прости, любимая, я не подумал об этом. Зато я совсем недавно нашел чудесный грот – в нем можно молчать вдвоем, достигая редкого понимания друг друга.

— Как я смогу понять тебя, если ты будешь молчать? – удивилась Единственная. И что мы будем делать, когда мне станет скучно осматривать твой остров?

— Это наш остров родная, и нам некогда будет скучать, возделывая его.

— Ты хочешь сказать, что я буду ковыряться в земле? Не забывай, что я королевская дочь, а на воротах твоего замка я что-то не видела родового герба.

— Как ты еще юна, любимая! Прости, что я забыл об этом. Конечно, тебе хочется повеселиться и набраться впечатлений. Мы станем путешествовать, ты побываешь везде, где только захочешь и знай, что мы можем посвятить этому столько времени, сколько ты захочешь. Ведь у нас есть родник Вечной Молодости, в нашем лесу растут плоды Здоровья, а на заре к нашему замку с гор спускаются ветры Свежести.

— Что ж, это меняет дело, ответила Единственная, а Кощей посмотрел на нее ласково и снисходительно, как смотрят Настоящие Мужчины на своих Женщин, которые вечно хотят Бог знает чего.

И они путешествовали, бывали на балах и приемах, участвовали в пышных охотах и вернисажах.

Иногда Кощея тянуло вернуться на остров, но он сдерживал свое нетерпение, говоря себе, что тем приятнее потом будет взяться за работу и продолжать возделывать остров Любви уже вдвоем.

Однажды, когда он переодевался к балу, любимая сказала ему:

— Послушай, зачем ты носишь на груди этот уродливый кристалл? Я давно собиралась спросить тебя об этом, мне просто неловко выходить с тобой в свет с таким дешевым украшением. Ты несметно богат, почему бы тебе не оправить в золото редкий рубин или изумруд? Выбери камень, достойный такой красавицы, как я!

— Любимая! Разве ты не видишь, как он красив? Во всем Мире нет больше хрустального кристалла такой чистоты и таких оттенков.

— Это твои старомодные фантазии. Люди даже не считают хрусталь драгоценным, не говоря уж о том, что твой камень какой-то уж совсем некрасивый.

— Мне жаль, что ты так думаешь. Но это не просто кристалл – это магический кристалл моей Слабости.
Единственная неудержимо расхохоталась.

— Вот так потеха! Разве у Настоящего Мужчины могут быть слабости? Давай избавимся от этого недоразумения раз и навсегда, дай его мне, я брошу его в глубокий ров, и забудем об этом.

— Но любимая, это невозможно! Он хранит мою Боль и Смерть и не должен попасть в чужие руки. Не ощущая его у сердца, я не буду чувствовать себя спокойно и уверенно.

— Послушай, милый! Я выходила замуж за Настоящего Мужчину, который не ведает слабости и страха, а ты же просто жалок и смешон в своем упорстве сохранить этот дурацкий кристалл! Выбирай – или он, или я! Докажи мне, что ты по-настоящему любишь меня и готов пожертвовать для меня всем на свете, не говоря уж о такой лишней для Настоящего Мужчины вещи, как слабость. Заодно расстанешься с Болью – разве она тебе нужна? И Смерть никогда не найдет дорогу к тебе.

— Ты права, любимая! Почему я сам раньше не видел, как отвратителен этот камень, зачем носил его открыто на своем камзоле? Какой же я был глупец, пока не встретил тебя.

Кощей снял золотое ожерелье, в которое был вправлен кристалл его слабости и, размахнувшись, бросил его в глубокое ущелье под стенами замка.

Невыносимая боль пронзила его сердце, вдруг захотелось стать маленьким, и чтобы кто-нибудь пожалел, и так мучительно потянуло на родной остров, а что было потом, он уже не помнил.

Он действительно очнулся на милом сердцу острове, в забытой роще Мудрости. Сквозь выпавший снег пробивались новые побеги. Как странно, подумал Кощей. Раньше на моем острове никогда не шел снег и таких саженцев я не высаживал. В сердце его по-прежнему жила боль, а у ног лежал магический кристалл.

— Как я ненавижу тебя, это ты принес мне несчастье! Из-за тебя моя Единственная разочаровалась во мне, но я заслужу ее любовь, а тебя спрячу так далеко и надежно, что никто в целом Мире не узнает о тебе.

Кощей отнес кристалл своей Слабости на высокую гору своей Силы, где укрыл его в глубокой пещере своих Представлений об Устройстве Мира. Почему-то он не увидел с вершины свое любимое озеро Доверия, пустыня была на его месте. Но это совсем не обеспокоило Кощея, на острове было достаточно других источников. Он положил злосчастный кристалл на самое дно пещеры и засыпал его песком Забвения. У входа в пещеру он выстроил ограду из острых и прочных копий своих Убеждений, а для большей безопасности рядом с пещерой посадил на толстые цепи Жизненного опыта драконов-Принципов. У подножья горы он нашел две глыбы из неизвестного ему тяжелого темного камня. Раньше их здесь не было, кто похозяйничал здесь без меня? – подумал Кощей. Впрочем, эти тяжеленные глыбы прекрасно подойдут для того, чтобы перегородить тропинку к пещере. Так он и сделал. Почему-то новые камни не открыли ему своего имени, хотя раньше все, к чему он прикасался на своем острове, доверчиво открывалось ему. Но это были глыбы его Страха Любви и Страха Не соответствовать, а они крепки до тех пор, пока хранят свое инкогнито.

Избавившись от кристалла своей Слабости, Кощей поспешил вернуться к любимой, чтобы загладить свою вину. Но увы, – он уже не застал ее в замке. Какой-то могучий рыцарь в серебряных доспехах увез ее. Я догоню ее, и все объясню, подумал Кощей.

Он действительно догнал их к вечеру, но любимая не захотела принять объяснений.

— Посмотри на моего избранника, как красиво блестят его доспехи, как гордо он держит голову, как он силен! Неужели ты можешь сравниться с ним? — ведь я видела твою Слабость.

У Кощея достало мудрости вернуться на свой остров.

— Каким дураком я был, когда решил связать свою жизнь с такой химерой, как любовь. Я едва не разрушил все то, что создавал много лет с таким терпением. Отныне я сделаю этот остров местом вечного Покоя и никогда не допущу, чтобы чужое вторжение смутило его. Все, что мне нужно вовне, я буду выбирать и брать сам, и наступит то время, когда я все найду только в себе.

Много лет прошло с тех пор. Кощей неустанно укреплял и улучшал чудесный остров своего Покоя. Он позаботился о том, чтобы ни одна живая душа не могла приблизиться к нему. Отныне берега острова образовывали крутые утесы, в море было множество острых рифов, а стремительные течения уносили прочь случайные корабли, которым посчастливилось не разбиться о рифы.

Когда же Кощею хотелось поразвлечься, он мог мгновенно оказаться в любом месте любой страны, где не отказывал себе в удовольствии опрокинуть несколько добрых кружек крепкого эля, потешить свою силу в хорошей драке или провести ночь за азартной игрой. Когда он хотел женской ласки, он приносил на свой остров прекрасных пленниц. В зависимости от настроения это могли быть темпераментные южанки или холодные с виду (но только с виду!) северянки, полные или худеньки, брюнетки или блондинки, болтушки или молчуньи. Каких только забав и каких женщин не позволял себе Кощей, но он имел на это право – ведь он был Настоящим Мужчиной.

Но никогда ни одну из пленниц не оставлял Кощей у себя более, чем на одну ночь. Еще до наступления рассвета он дарил прекрасной пленнице последний поцелуй – поцелуй Разлуки и отравлял прочь с острова в волшебном челне, который доставлял ее к родным берегам. Правда, не каждый раз судно достигала берега, выведя корабль за рифы, Кощей тут же забывал о нем, и если в пути его застигала буря, то это уже мало заботило Кощея. Зато он не был скуп, и каждую бывшую пленницу на корабле ожидали богатые подарки – редчайшие украшения и драгоценности.

Добравшись до берега, красавицы никогда не могли вспомнить, где же они были и откуда эти сокровища, а также до конца своей жизни не могли понять, почему в дальнем уголке их безмятежного прежде сердца живет какая-то тоска. Почти ни одна из них не оставила себе подарков Кощея – колье натирали шею, от колец немели пальцы, серьги немилосердно оттягивали уши, а драгоценные камни не радовали глаз.

Кощей работал без устали, и печальная история забылась и истерлась в памяти.

Так он жил на острове год за годом, совсем не скучая, у него было достаточно забот, он много размышлял и держал изрядную библиотеку.

Кощей не утратил мужской привлекательности и стати, лишь черты его стали строже, и на висках пробилась немного седины, но она лишь украшает Настоящих Мужчин.

Но однажды к нему пришла Боль.

— Мы долго не виделись, дружок. Или ты совсем забыл обо мне?

— Ты не нужна мне и я не хочу о тебе вспоминать. Я похоронил тебя достаточно надежно, чтобы ты не наносила мне визитов.

— Глупец, ты действительно веришь, что знаешь о себе и о Мире все и больше не нуждаешься во мне? Я докажу тебе обратное.

— Я настоящий Мужчина и всегда могу справиться с болью.

— Ну что же, тогда давай потанцуем с тобой мой любимый танец.

— Ты отвратительна и цинична, неужели ты думаешь, что я хочу пригласить тебя?

— А я и не жду приглашения, я уже здесь и не ты выбираешь. Это я ставлю свой балет.

Когда боль закончила свой страшный танец, она стала такой невыносимо ужасной, что Кощей в отчаянии призвал к себе Смерть. Она пришла и рассмеялась ему в лицо:

— Зачем ты звал меня? Я избавляю от мук лишь смертных, только им я дарю избавление от боли и шанс заново пройти свой путь. Ты же бессмертен и твоя Смерть лишь в твоих руках. Тебе я могу дать лишь совет, и это твое дело – воспользоваться им или жить дальше, стиснув зубы. И больше не зови меня, я все равно не приду.

— Я настоящий мужчина, старуха, и всегда делаю свой выбор сам. Говори же, я слушаю тебя.

— Ты должен покинуть свой остров и взять с собой кристалл своей Слабости. Найди молодую женщину, которая смогла бы удержать его в руке хотя бы одну минуту.

— Как мне найти ее и что будет, если я вдруг решусь выполнить твой глупый совет?

— А вот этого я тебе не скажу. Но ведь ты настоящий мужчина и всегда делаешь свой выбор сам. У тебя достаточно силы и смелости, чтобы не бояться того, что будет, каким бы оно не было. Прощай, красавчик.

И Смерть ушла, будто бы ее и не было, а Боль, которая притаилась было на время, вылезла из темного угла. Так ужасен был ее вид, что со всех ног бросился Кощей, чтобы достать проклятый кристалл из забытого им места.

Но это оказалась не так-то просто. Огромные глыбы преградили его путь, и преодоление их отняло у него много сил и времени. Драконы его Принципов словно сошли с ума и не узнавали своего хозяина, опаляя его огнем и пытаясь разорвать когтями. Копья убеждений так прочно вросли в землю, что Кощей изранился в кровь, пытаясь сдвинуть их с места. Наконец Кощей вошел в пещеру, но силы его были истощены, а песок Забвения так тяжел и сыпуч! Не один час отгребал он песок с заветного места, но чем ближе был кристалл, тем сильнее становилась Боль, и тем чаще Кощею приходилось делать передышки. Наконец он увидел ненавистный кристалл и осторожно взял его в руку. И вот что странно – Боль как будто немного притупилась, стала как будто привычной и знакомой.

— Может быть, у меня достанет сил жить так? – подумал Кощей.

Но тут Боль снова показала свою силу, сжав его сердце ледяной рукой.

— Хорошо, давай заключим сделку. Я последую совету глупой старухи, но ты не будешь мучить меня , чтобы у меня достало сил выполнить его.

— Со мной нельзя заключить сделку, обо мне трудно забыть или обмануть, но в твоих словах есть резон. Я буду сопровождать тебя в твоем странствии и не премину напомнить о себе, если ты вздумаешь втирать мне очки. Ты готов, мой мальчик? Тогда в путь.
И Кощей покинул свой остров, некогда названный им островом Любви, затем сделанный им островом Покоя и ставший для него местом невыносимой Боли.

Боль, как и обещала, не оставила его, а стала его верным спутником. Только с ней делил он постель и хлеб в своем странствии. Наконец, он достиг первого города на своем пути и вошел в первый попавшийся ему трактир. Его встретила дочь трактирщика.

— Послушай, любезная. Я хочу предложить тебе выгодное дело. Протяни мне свою руку, я вижу, они у тебя сильные и ловкие. Если ты удержишь этот кристалл в руке одну минуту, я дам тебе кошелек, набитый золотыми монетами. Наверняка трактир не приносит твоему отцу столько денег за целый год.

— И всего-то? Считай, что мы договорились, путник. Вот тебе моя рука.

Но едва Кощей протянул кристалл девушке, как она в ужасе отшатнулась.

— Ты говорил о каком-то кристалле, путник, а протягиваешь мне отвратительную жабу. Это самое мерзкое животное на земле и я ни за что не соглашусь держать его в руке, да еще целую минуту.

— Глупая девчонка, ты что, не видишь, что это просто кусок хрусталя?

— Это ты сумасшедший или обманщик, убирайся прочь из нашего трактира или я позову вышибал и они выкинут тебя вон.
Кощей вышел из трактира, в раздражении хлопнув дверью. Боль напомнила ему о себе.

— Я помню о тебе, не беспокой меня напрасно. Это была какая-то ненормальная. В этом городе достаточно женщин, а меня достаточно золота, чтобы выполнить этот никчемный совет.

Но ни в этом городе, ни в других городах не нашлось женщины, которая помогла бы Кощею выполнить совет Смерти. Сколько бы золота ни сулил он им, ни одна не смогла продержать в руке магический кристалл более нескольких секунд. Для одних он оказывался слишком тяжел, другим жег руки раскаленным огнем, третьим казался настолько отвратительным, что они даже не могли прикоснуться к нему.

Боль не давала Кощею забыть о себе, она настолько истощила его силы, что подходя к очередному городу на своем пути, он уже не помнил ни о своем задании, не чувствовал Боли, а может просто забыл, как это — жить без нее. Он постучал в первую же дверь на своем пути, чтобы узнать у хозяев, где в этом городе ближайший трактир.

Хозяйка, открывшая ему дверь, ответила, что это далековато и предложила ночлег в своем доме.

— У тебя измученный вид, путник, а на улице холодно. Я вижу, ты очень устал и замерз. Посиди пока у огня, согрейся, а я соберу ужин. Еда у меня не богатая, родители мои умерли, а мужа пока нет, потому что я еще никого не полюбила.

Хозяйка накормила его простой, но вкусной и свежей едой и уложила в мягкую постель. Утром Кощей проснулся удивительно бодрым и отдохнувшим. На столе его ждал кувшин свежего молока и булочки.

Дверь скрипнула, вошла хозяйка. Вечером Кощей совсем не рассмотрел ее, да он и не интересовался этим. Теперь же с удивлением заметил, что ему очень приятно смотреть на девушку: ее свежее лицо, гордую шейку и ловкие руки. Кстати, в руке она держала магический кристалл его Слабости.

— С добрым утром, любимый! Я нашла этот чудесный кристалл у порога. Ведь это ты оставил его там? Можно, я полюбуюсь им еще немного, он такой красивый, и его так приятно держать в руке, он теплый и трепетный, словно птенец сильной и гордой птицы.

— Ты правда так думаешь, милая девушка?

— А разве ты сам не видишь? Подойди к свету, взгляни на него вместе со мной. Хотя это твой кристалл и ты лучше меня понимаешь его красоту.

— Почему ты называешь меня любимым? Вчера ты называла меня путником.

— Прости, что сразу не узнала тебя, ты был так холоден и суров, что я не поверила своему сердцу.

— Но как ты можешь любить меня, ведь ты видела мою Слабость? Разве ты не знаешь о том, что у Настоящих Мужчин не бывает слабости?

— Любимый, ты никогда не думал о том, почему тем местом, где ты хранил ее, был пик твоей Силы?

— Откуда ты знаешь об этом?

Родной мой, я заглянула в этот кристалл и увидела там много такого, что Настоящие Мужчины скрывают почему-то даже от себя. Но Настоящие Женщины используют это знание для того, чтобы полнее любить, чтобы услышать друг друга в гроте Молчания Вдвоем, чтобы озеро Доверия питали родники Понимания и чтобы в случайном путнике безошибочно узнать своего Настоящего мужчину.

Сказка, как жили-были…

Жили-были все. Все хотели знать все. Чтобы все поступали правильно, как все. И тогда всем стало бы удобно и счастливо жить. Как жить как все, было написано в одной старой мудрой книге. Все не знали, откуда она взялась, но все знали, что она была всегда – самые древние все уже владели ей, и передавали ее из поколения в поколение детям и внукам всех, и все у них шло хорошо и правильно, как у всех и всегда. Когда все не знали, как поступить, они шли и искали все ответы на все вопросы в великой книге всех. Она так и называлась «Книга про всех и все». Но вот одна глупая голодная мышь не знала, что это такая вечная и нужная книга — пришла и сожрала ее. Остались от книги только корешок да обложка. Великий стон издали все, растерялись, испугались и не поняли, как же жить теперь дальше, чтобы все было правильно и счастливо. И вот стали все думать, где бы взять им другую такую великую книгу… Думать было очень трудно – руки и глаза всех искали книгу, чтобы прочесть в ней, где взять другую книгу, которая заменит им ту книгу, где есть все ответы на все вопросы про то, как всем и всегда жить правильно и счастливо. Думали все мучительно и долго, долго и мучительно думали все… Наконец придумали.

И сказали тогда все всем – пусть пойдут все и напишут все ответы на все вопросы, какие находили они в великой книге, а потом соберутся все, сложат вместе все ответы – и получится у них новая великая книга. И принялись все за дело. И вот собрались все, чтобы совершить самый великий труд всей жизни всех – воссоздать великую книгу всех ответов на все вопросы. Да только вышла из этого совсем скверная история – когда собрали вместе все листы, оказалось, что на один и тот же вопрос все принесли совсем разные ответы, а на многие вопросы никто вовсе ответов не принес…И тогда принялись все спорить со всеми да обвинять всех. И такая из этого вышла свалка-разбиралка да обидка с дележкой, что всего не упомнят даже самые старые все, да и вспоминать не хотят.
Только не стало после этого всех. А стали другие, разные, сами и прочие. И разбрелись они по свету — разные ушли на Север, сами на Юг, другие на Восток, а прочие – на Запад. Потом у них появились дети, у детей тоже дети и стало на свете много совсем разных людей, обычаев и стран. И сказали люди, что это хорошо. И постепенно забылась эта история, как когда-то везде и всегда жили-были все. Только отчего некоторые люди ищут своих и отчего нет им покоя, пока они не встретятся, и что лишает их этого покоя – не придумал никто…Сказали – любовь…

Почему болеют взрослые и дети

А вот правда, почему болеют взрослые и дети? Известно, от чего, скажут даже маленькие дети. От микробов! А дети постарше добавят – от вирусов. А самые знайки скажут взрослым голосом – все болезни от нервов! Оно понятно, что от вирусов и от нервов, но я же не спрашиваю – от чего, я хочу спросить вас – почему? Вот почему некоторые руки моют с мылом, а микробы – тут как тут? А почему злые вирусы так и снуют вокруг, а у некоторых несознательных граждан только щеки румянцем наливаются, как будто и не вирусы это вовсе, а очень полезный витамин «це»? И от чего некоторые крикуны, расходующие свои драгоценные нервы по каждому пустяку, только крепнут, а тихие невозмутимые люди цепляют любую простуду?

А вот я думаю, что болеют врослые и дети потому, что хочется им почувствовать, что их любят… хочется услышать, хочется увидеть, хочется завернуться в любовь, как в мягкое уютное одеяло… и нет в этом ничего обидного или странного…

Сказал однажды кто-то, не подумав, что за все в жизни надо платить, да только не уточнил – кому и сколько… А другой повторил, а третий- запомнил и пятому передал. А седьмой вообще на скрижалях написал и за истину выдал. А истина – она дама строгая, с ней не каждый поспорит.

Вот и повелось в народе поверье, что ничего просто так не бывает для сильных и здоровых людей. И только больных и самых маленьких любят и балуют не ожидая взамен ничего – ну что с них возьмешь! – а просто так.

Но ведь даже самые сильные и здоровые люди не могут жить без любви, той самой которая просто так. И всего, что к ней прилагается – милых слов, легкой тревоги за себя, любимого, на дорогом лице, чашки чаю, заваренного, как хочется, а не как получилось, любимых лакомств, за которыми кто-то сбегает в любую погоду и даже горького лекарства, протянутого любящей рукой.
Вот и болеют сильные и здоровые в общем-то люди, чтобы почувствовать, услышать, увидеть… просто так…
А когда выздоравливают, почему-то забывают, как это здорово, когда все это происходит и забывают делать это для тех здоровых и сильных людей, которые живут рядом с ними… просто так делать, потому что ведь это есть…

А вот если бы не забывали, может и не знали бы мы ничего про микробов, вирусов и нервы? А?

Новая сказка

Давным-давно в одном славном и добром королевстве жил-был Король со своей Королевой.

Король слыл мудрым правителем и храбрым и опытным воином. Впрочем, воевать ему приходилось нечасто, со своими соседями он поддерживал добрые отношения и славился среди них тем, что всегда мог разрешить трудный спор и дать дельный совет.

Соседи часто обращались к нему с просьбой рассудить их. Король выслушивал спорящих, качал головой и обращался к ним с такими словами:
— Я знаю, как разрешить ваш спор, но не хочу давать вам ответ прямо сейчас. Вы устали с дороги, проголодались, так оставайтесь же в моем замке до утра, побудьте моими гостями, выпейте моего вина и отведайте пирогов моей Королевы.
— Мы с радостью принимаем твое приглашение, мудрый Король. Кто хоть раз пробовал пироги твоей Королевы и слышал ее тихую речь, всегда рад вернуться к твоему очагу. Но почему ты не хочешь дать нам ответ прямо сейчас, если уже знаешь его? – спрашивали гости.
— А почему вы подаете дорогим гостям самое выдержанное вино, а не от того урожая, который собрали в этом году? – отвечал Король.
— Как ты мудр, о Король! – соглашались гости.

Королева умело рассаживала гостей, следя за тем, чтобы спорщики не оказывались рядом, и дамам хватало кавалеров. Король произносил тосты, развлекал гостей застольными шутками, оркестр играл вальсы и мазурки, а Королева находила для каждого из гостей теплые слова, улыбку и ласковый взгляд. Но так, как она смотрела на своего Короля, она не смотрела ни на кого из тех, кто бывал в этом замке.

Когда бал заканчивался, и они удалялись в свою спальню, Король обязательно рассказывал Королеве о том, с чем приехали гости и что он намерен им посоветовать.

— Это поистине мудрое решение, мой Король — всегда отвечала Королева, а затем, немного помолчав, добавляла:
— Ты знаешь, я всего лишь слабая женщина, но если тебя интересует мое мнение, то я хотела бы немного сказать тебе о другой стороне этого спора. И Королева негромким голосом рассказывала своему Королю о том, что она думает о споре гостей.
— Гм, в этом что-то есть, говорил Король. Впрочем, уже поздно, ложись спать, любимая, а мне нужно еще немного поразмыслить.
Королева засыпала, немного спустя ложился и Король, всегда с легким сердцем, ведь он знал, что завтра его гости не будут разочарованы, он даст им совет, который наилучшим образом устроит всех спорщиков.
Иногда Королева говорила своему Королю:
— Мой дорогой! Посмотри, какой тревожный сегодня закат. А это облако вон там – разве оно не похоже на всадника с копьем? Я знаю, что границы наши крепки и дозорные не спят на своих постах, но почему бы тебе не отправить к западной границе дополнительный отряд? У меня отчего-то тревожно на сердце. А если тревоги мои напрасны, то дружина просто лишний раз разомнет коней, а воевода проверит посты на границе.
— Ты просто устала родная, ведь ты много хлопочешь в замке и у тебя слишком доброе и отзывчивое сердце. Наверное, тебя утомили дневные заботы. Закат не кажется мне каким-то особенным, просто завтра будет ветреный день. Но дружине и правда пора размяться, так почему бы им не проехаться именно к западной границе?

Король вызывал воеводу и сообщал ему о своем решении. Тревоги Королевы редко оказывались напрасными, ведь у нее действительно было чуткое сердце. Со временем незваные гости все реже тревожили это доброе и славное королевство, слишком многие из них знали, что Король обладает редким даром предвидения и посты его всегда начеку.

Так и жили Король с Королевой. Король слыл мудрым и дальновидным правителем, а королева – достойной женой для своего Короля. Только одно омрачало их счастье – у них не было детей, а более всего на свете Король мечтал о наследнике, которому мог бы передать свою силу и мудрость, а умирая – все королевство.

К каким только знахарям и магам не обращались Король с Королевой – все было напрасно. И вот однажды Королева прослышала, что в соседнем королевстве есть одна старая волшебница, о которой мало кто слышал, потому что живет она очень уединенно и помогает не каждому. Ничего не сказав Королю, Королева отправилась к волшебнице.

— Входи, Королева, не бойся. Я знаю, что мысли твои чисты, а желания достойны того, чтобы сбыться. Я помогу тебе, но сначала дай мне твою руку, я хочу побольше узнать о тебе.

Королева протянула волшебнице свою узкую руку.

— Я вижу, что ты искренне и глубоко любишь своего мужа, добра к людям и животным, не боишься работы и нечасто думаешь о себе. Король поистине счастливый мужчина, если его любит такая женщина, как ты, хотя я отчего-то не вижу на твоей руке признаков королевской крови. Может быть, мои старые глаза подводят меня?

— Нет, я действительно не королевского рода. Когда мой Король был юным и своевольным принцем, он отправился путешествовать, чтобы узнать Мир и чтобы Мир узнал его. Однажды буря застала его далеко от больших поселений, в маленькой деревне. Моя мать пустила его на ночлег, даже не подозревая, что он принц, да и сам он вел себя просто и скромно. Простуда задержала его в нашей хижине на несколько дней, а перед отъездом он попросил моей руки у моей матери. Я до сих пор не знаю, почему он выбрал меня – простую девушку из маленького селенья, ведь он мог посвататься к любой принцессе! Королева-мать не одобрила его выбор, но мой любимый всегда имел твердый и своенравный характер и сумел настоять на своем. Нужно ли говорить, что я сразу полюбила его и долго не могла поверить своему счастью. Он научил меня всему, что должна знать и уметь Королева и моя любовь и благодарность к нему безмерны. Король самый добрый и умный из всех, кого я когда-либо знала. А я – я не могу дать ему то, чего он желает более всего на свете – сына и наследника!

— Я помогу тебе. Возьми это волшебное семечко. Если ты проглотишь его до полуночи, то у тебя родится красивая и нежная девочка, если после – сильный и крепкий мальчишка. Если же ты сделаешь это ровно в полночь с последним ударом часов, то до самого рождения ребенка вы с Королем не будете знать, какого пола ребенок появится на свет – вы просто будете ждать его и примите таким, каким он будет.

— Конечно, это будет мальчик! Спасибо тебе, добрая волшебница, чем я могу отблагодарить тебя?

— Ты уже отблагодарила меня тем светом, что я вижу в твоих глазах. Но все же подумай о такой вещи, как твой собственный выбор или возможность довериться тому, что дарит тебе судьба.

— Судьба уже дала мне все, о чем я только могла бы мечтать! А теперь я смогу сделать счастливым того, кто дороже мне всех на свете! – ответила Королева. Еще раз поблагодарив волшебницу, она поспешила домой.

Вернувшись, она ничего не стала говорить Королю о подарке волшебницы. Она немного сомневалась в том, что семечко действительно волшебное и не хотела тревожить своего Короля напрасной надеждой.

Когда он уснул, Королева отправилась на кухню, бережно держа в руке волшебное семечко. С нетерпением смотрела она на старинные часы, висевшие над камином. Наконец, они начали отбивать полночь. Выждав еще одну минуту, Королева проглотила семечко и вернулась с спальню. Нежно посмотрела она на спящего Короля.

— Как он будет рад и горд, наконец-то наше счастье будет полным, — думала Королева.

Но тут взгляд ее упал на хронометр у изголовья кровати. О, ужас! До полуночи оставалось еще несколько секунд!

— Что я наделала, почему не выждала еще хотя бы пяти минут! Это я во всем виновата, ведь Королю нужен наследник! Как я скажу ему об этом?

До рассвета не спала Королева, раздумывая о том, что произошло.

— Мой Король добр и мудр, и мы любим друг друга . Он все поймет, а когда девочка родится и он увидит нашу чудесную крошку, то полюбит и ее.

Наутро Королева решила все рассказать Королю. Но он не дал ей закончить речи. Едва Король понял, что у них будет ребенок, он подхватил Королеву на руки и закружил по залу.

— Ура, ура! – кричал Король. У меня будет наследник! Я научу его всему, что знаю сам! Как только он подрастет, я стану брать его на охоту, мои лучшие мушкетеры станут давать ему уроки фехтования, генералы обучат его военной стратегии, а когда он достигнет совершеннолетия, то приведет в мой дом свою жену, у меня будут внуки и, умирая, я буду знать, что оставляю свое королевство в надежных руках.

Глядя, как радуется Король, Королева так и не смогла сказать ему всей правды.

— Может быть, именно часы над камином были верными, — говорила себе Королева. До тех пор, пока девочке не пришла пора родиться, она изо всех сил надеялась на это, хотя в глубине души всегда знала, что старый хронометр никогда не ошибается.

Король очень любил свою Королеву, и когда девочка появилась на свет, пытался скрыть свое разочарование. Но Королева знала и понимала своего Короля как никто другой, ведь не зря же он когда-то предпочел ее всем принцессам мира. Она расположила детскую рядом с королевской спальней и не упускала случая показать, как растет и меняется малышка. Вскоре Король и сам с удовольствием брал ее на руки и разговаривал с ней на загадочном языке младенцев, понятным лишь любящим родителям. Королева вслух мечтала о том, как принцесса вырастет, выйдет замуж и родит Королю внука, который, унаследовав королевство отца и деда, сделает его еще более обширным и богатым. И Король почти всерьез рассуждал о том, что дочери – это пожалуй, гораздо лучше, чем мальчишки, от которых слишком много беспокойства и проказ.

Когда принцесса немного подросла, обнаружилось, что у девочки твердый характер и живой ум. Король проводил с ней все свободное время, сам учил ее ездить на маленьком пони и стрелять из крошечного лука. Во время государственных совещаний он сажал малышку к себе на колени и вполне серьезно выслушивал ее рассуждения о государственных делах.

Девочка росла, и Король не мог нарадоваться на дочку – она с редким упорством изучала военные науки, все туже натягивала тетиву своего лука и бесстрашно объезжала самых диких коней.

Так прошло еще несколько лет. Пришло время традиционного весеннего бала. Для принцессы он оказался просто волшебным – ей сшили чудесное бальное платье и туфли на каблучках и разрешили участвовать в танцах, тогда как раньше ее отправляли спать ровно в девять часов. От кавалеров не было отбоя, принцессе просто некогда было передохнуть, да ей и не хотелось этого – было так чудесно кружиться по нарядному залу, она была готова танцевать хоть до утра.

Улучив минутку, она хотела поделиться своей радостью с Королем, но не обнаружила его в зале. Разыскивая его в замке, принцесса оказалась у не плотно притворенной двери королевской спальни, и услышала, как Король говорит с Королевой о том, что время пролетело слишком незаметно, их дочка скоро станет совсем взрослой. Он, конечно, все понимает, но если бы можно было остановить время, и оставить все так, как было прежде! Мысли о расставании с любимой дочерью терзают его сердце! Королева ласково отвечала Королю, что в этом нет ничего страшного, ведь они всегда знали, что это случится. Но Король казался безутешным. Тогда Королева взяла своего Короля за руку, и глядя ему в глаза тем особенным взглядом, которым она смотрела только на него, рассказала ему о том, что много лет хранила на сердце – о подарке старой волшебницы, своей оплошности и о той бессонной ночи, что она провела, коря себя за ошибку.

— Любимая моя! Как я благодарен судьбе и тот буре, что когда-то привела меня в твой дом. Зачем ты говоришь, что это я научил тебя всему – это ты научила меня любить и понимать жизнь и дала мне столько счастья, что я не мог и мечтать.

Король обнял Королеву и они замолчали.

Девочка не все поняла из разговора родителей, но она очень любила своего отца и готова была отдать все на свете, лишь бы он снова был весел и счастлив.

Наутро Король не встал с постели, прибывшие доктора обнаружили у него какую-то неизвестную болезнь и ничего не могли посоветовать.

Тогда принцесса отправилась к старой волшебнице, о которой рассказывала Королева.

Входи, принцесса, — пригласила ее волшебница. Я знаю, с чем ты пришла ко мне, но вряд ли смогу тебе помочь. Твой отец прав, ты скоро вырастешь, полюбишь прекрасного принца и покинешь замок. Но в этом нет ничего страшного – у Короля есть его Королева, подданные и друзья, да и ты сможешь навещать его, когда захочешь. Болезнь его скоро пройдет, просто он неожиданно увидел то, на что много лет пытался закрыть глаза.

— Нет, я не хочу, чтобы мы разлучались, помоги мне, ведь ты когда-то смогла помочь моей матери.

— Моя дорогая, когда я помогла твоей матери, я ничем не нарушила законное течение жизни. Ты же просишь меня о невозможном, и если я даже сделаю это для тебя, ты станешь об этом горько жалеть.

— Я все равно не отступлюсь, я так люблю своего отца и не хочу, чтобы он страдал. Если я всему виной, то найду способ все исправить.

— Очень жаль, дорогое дитя, что я не смогла убедить тебя. К сожалению, ты из тех, кто учится только на собственных ошибках, поэтому тебе еще предстоит узнать, что любовь – не средство решить чужие проблемы и любовью нельзя никого спасти или исправить чью-то жизнь. Можно просто любить и все. Когда-нибудь ты это поймешь, поверь мне. И если тебе понадобится моя помощь, ты знаешь, как меня найти.

Принцесса не зря была дочерью своего отца, приняв решение, она могла довести его до конца. В конце концов, она разыскала колдунью, которая согласилась ей помочь.

— Выпей этот напиток и ты получишь то, о чем просишь. Все будет как раньше, а мне будет забавно взглянуть на то, чем все это закончится, — с усмешкой сказала колдунья.

Без колебаний выпила принцесса горький напиток.

— Я могу быть уверена, что найду своего отца в добром здравии? – спросила она у колдуньи.

— А разве ты просила меня об этом? Ты хотела, чтобы все было как прежде и тревоги твоего отца оказались напрасными. Это я тебе обещаю, можешь возвращаться домой.

Принцесса вернулась в замок.

Король немного повеселел и успокоился, и они даже выезжали на охоту и устроили конный турнир. Принцесса изо всех сил старалась порадовать отца и была лучшей во всех состязаниях. Король действительно был рад и казалось, что все идет по-прежнему.
Вечером был объявлен бал. Принцесса надела свое лучшее платье и подошла к зеркалу, чтобы убедиться, что ее наряд безупречен. Но она не увидела в зеркале своего отражения. Колдовство заключалось в том, что как только принцесса надевала платье, она становилась невидимкой. Приезжавшие в замок принцы могли скакать с ней рядом на охоте, упражняться в стрельбе и принимать участие в других королевских забавах, но никогда не видели ее на королевских балах, потому что в охотничьем костюме принцесса не могла прийти на бал, а платья делали ее невидимой для всех, кроме Короля и Королевы, которые никак не могли взять в толк, отчего их дочь никто не приглашает танцевать.

Никто не замечал ее, но сама принцесса видела, как танцуют другие девушки со своими кавалерами, как горят их щеки и светятся глаза, как некоторые парочки незаметно ускользают в сад, где светит луна и чудесно поют птицы. От того, что она была невидимкой, принцесса не перестала чувствовать и мечтать, напротив, не имея возможности жить наяву, принцесса все чаще отправлялась в страну собственных грез, где и ее кто-то кружил в танце, и смотрел только в ее глаза, а потом говорил ей те слова, которые говорят только наедине и только одной девушке на свете. Она даже придумала себе сказку о том, что только самый настоящий принц сможет разглядеть ее и снять заклятье.

Но время шло, принцы один за другим покидали замок, говоря на прощанье вежливые слова о том, что все было чудесно, они непременно заглянут как-нибудь, и будет славно снова поохотиться вместе, а теперь их ждут дела. К некоторым из них принцесса привязывалась всем сердцем, и каждый раз втайне надеялась, что любимая сказка исполнится, но принцы уезжали и никогда не возвращались.

Но вот однажды в замок приехал самый прекрасный принц из всех, кого принцесса когда-либо встречала. Принц танцевал грациознее всех, его комплименты девушкам были самыми поэтическими и очаровательными, его стрелы самыми меткими, а суждения – смелыми и оригинальными. Скорее всего, он был просто принцем, ничуть не лучше и не хуже других, бывавших в этом замке, но принцессе он показался совершенно необыкновенным. Дело в том, что принцесса полюбила принца, а, как известно, любящие видят своих избранников не глазами, а сердцем. Глядя из окна своей спальни на луну, заливающую замковый парк серебряным светом, принцесса мечтала о том, как принц расколдует ее, полюбит и увезет на своем белом коне в волшебную страну, где все будет так чудесно, как в самой лучшей сказке на свете. На каждом балу принцесса следила глазами за своим принцем, надеясь, что он почувствует ее взгляд и поймет его, и тогда все изменится, но ничего этого не происходило.

— Должно быть, я придумала глупую сказку, либо она слишком сказка и никогда не сможет быть ничем иным, с горечью подумала принцесса. Я больше не могу быть невидимкой, старая волшебница была права, зачем я не послушала ее!

И принцесса снова отправилась к волшебнице. Та ласково улыбнулась ей и спросила, чего бы принцесса хотела на этот раз.

— Я хочу снова стать такой же, как другие девушки. Пусть и я смогу танцевать и соревноваться в ними в красоте, пусть и меня кто-нибудь полюбит, а лучше всего – пусть меня полюбит мой принц!

— Дорогая моя девочка! В твоей головке так много разных заблуждений, что ты сама запуталась в своих желаниях! Зачем тебе быть как все? Разве так было когда-нибудь? И зачем тебе с кем-то соревноваться? Разве ты на рыцарском турнире? И заставить кого-то себя полюбить тоже нельзя – на свете нет ничего более свободного, чем любовь, хотя некоторых она делает своими рабами. Посмотри на этот сад. В нем все розы – розы, но сможешь ли ты найти две совершенно одинаковых? Даже когда мы называем их белыми или красными, все они разных оттенков. Их аромат не повторяется в точности от цветка к цветку, и даже на стебле одного цветка ты не найдешь двух совершенно схожих шипов. Но на каждый цветок прилетают пчелы, и каждому из них солнце дарит свое тепло, а дождь – свою прохладу. Тебе не нужно быть как все, да это и невозможно. Что же касается колдовства – ты сама можешь себе помочь. Старая колдунья предложила тебе свои правила игры – что мешает тебе изменить их? Подумай об этом как следует, моя дорогая.

Ночью принцессе приснился странный сон. Она снова была в саду старой волшебницы, и ее окружали прекрасные розы. Невидимый оркестр заиграл вальс, и цветы начали раскачиваться ему в такт. Музыка стала громче, принцесса раскинула руки и закружилась под чарующую мелодию, и вместе с ней в вихре вальса танцевали все розы волшебного сада. Еще миг – и это были уже не розы, а танцующие пары, но как странно они выглядели! Лесные фавны и русалки, феи и гномы, сказочные персонажи и времена года – в какие только причудливые наряды не были одеты танцующие! Сама принцесса оказалась в костюме Дианы-охотницы и кто-то, чье лицо скрывала маска, кружил ее в упоительном танце. Ей очень хотелось разглядеть лицо под маской, казалось, что еще немного, и она увидит его, еще чуть-чуть… Но сон растаял, принцесса вернулась в утро, осталось только имя – Теодор, но принцесса не помнила никого с таким странным именем, да и не хотела помнить, ведь ее принца звали совсем не так.

— Бал-маскарад! –воскликнула она и рассмеялась.

Принцесса поспешила к Королю и Королеве, и во дворце был объявлен бал-маскарад. Дамы и кавалеры придумывали костюмы, портнихи сбились с ног, подбирая ткани и снимая мерки, лакеи украшали зал волшебными фонариками и мишурой.
Наступил долгожданный вечер. Принцесса в костюме прекрасной охотницы была на редкость хороша. Удивительная легкость и свобода наполняли все ее существо, ей казалось, что ноги ее не касаются пола, она танцевала, словно в своем волшебном сне. Снова и снова кружилась она в танце, кавалеры сменяли друг друга, и чаще всех ее приглашал тот самый принц, отчего сердце принцессы то сладко замирало, то начинало биться так часто, что она не могла вздохнуть. Ей отчего-то казалось, что принц узнал ее под маской, так же как она узнала его по характерному повороту головы и манере улыбаться насмешливо, но вместе с тем ласково и понимающе.
Когда пришло время выбирать королеву бала, мнение присутствующих было единодушно – бриллиантовая диадема должна была украсить головку Дианы-охотницы.

Как только драгоценная диадема коснулась волос принцессы, ее наряд изменился, как в старой волшебной сказке. С лица исчезла карнавальная маска, костюм охотницы заменило изысканное платье, словно сшитое из тысяч розовых лепестков, кожаные сапожки с серебряными шпорами превратились в изящные атласные туфельки, волосы оказались уложенными в замысловатую прическу. Чары колдуньи развеялись, как дым.

С ожиданием и надеждой искала принцесса глазами своего принца в пестрой толпе. Вот глаза их встретились, принц увидел ее, но что это? Лицо его побледнело, испуг и смятение исказили его черты. Принц вскрикнул, прижал руку к сердцу и опрометью бросился к выходу.

Принцесса растерялась. Казалось, ее любимая сказка вот-вот должна была сбыться, чары злой колдуньи больше не скрывают ее от любимых глаз. Может быть, она чем-то испугала или обидела своего любимого? Она подошла к зеркалу, пытаясь разглядеть в себе какой-то ужасный изъян, оставшийся от злого колдовства, но нет – она была хороша, как никогда.

В слезах прибежала она к Королеве. Та выслушала ее сбивчивую речь, прижала к своей груди, и как бы баюкая, заговорила:
— Моя милая фантазерка! Кто тебе сказал, что именно твои сказки должны сбываться? Ты населяешь их живыми персонажами, у каждого из которых есть свои собственные сказки и своя жизнь. Что же касается этого принца, то в том, что произошло, нет твоей вины, очевидно, у него была веская причина так поступить, и ты вряд ли можешь ему помочь. Не думаю, что тебе стоит пытаться доискиваться этой причины, а уж тем более искать ее в себе. Мне казалось, ты уже поняла, что хотела тебе сказать волшебница.
— Но мама! Я так люблю его, что не могу себе даже представить, что мы больше не увидимся! Я готова следовать за ним хоть на край света, лишь бы видеть его и быть с ним рядом!

— Бедная влюбленная девочка! Я понимаю, как это больно, но это только в сказках не бывает боли и все происходит так, как хочется тому, кто их сочиняет. Подумала ли ты о том, хочет ли принц, чтобы ты следовала за ним по свету и нужна ли ему твоя любовь? И как знать, может у него уже есть любимая?

Принцесса растерялась. В ее сказке единственным препятствием к тому, чтобы принц полюбил ее, были чары злой колдуньи. Никакие другие девушки не населяли ту волшебную страну, куда они с принцем должны были умчаться на его белом коне и жить долго и счастливо!

— Я так люблю его, что готова видеть его счастливым даже рядом с другой. Мне кажется, что он нуждается во мне и только я смогу спасти от той боли, что увидела в его глазах.

— Говорил ли он тебе о том, что ты увидела в его глазах или тебе это только показалось? Я думаю, что ты лукавишь, уверяя себя в том, что не ждешь его любви. Ты должна понять, что каждый имеет право на свой выбор, и сдается мне, что этот принц его уже сделал. Я не могу удержать тебя, просто подумай об этом и помни, что мы всегда ждем и любим тебя.

Принцесса простилась с Королем и Королевой, и переодевшись в костюм пажа, догнала принца на лесной дороге и предложила ему свои услуги.

— Я младший сын в небогатой дворянской семье. Поместье отца унаследует старший из братьев, да оно мне и не нужно. Меня манят дороги и приключения, я хотел бы побродить по свету, найти учителя и друга, и набраться мудрости и силы. Позволь мне сопровождать тебя, я неплохо стреляю и владею мечом, в схватке будет кому прикрыть твою спину, да и у вечернего костра тебе не будет так одиноко. Я знаю много старых сказок и интересных историй, и если тебе станет скучно, стану рассказывать их тебе.
Принц согласился, и они стали путешествовать вместе. Много дорог проскакали они рядом, много горных перевалов преодолели, сражались с драконами и избегали опасностей. За это время принцесса повидала своего принца не только в нарядном камзоле, расточающим комплименты и улыбки. Она видела его уставшим, в грязной одежде и плохом расположении духа, но любовь ее не исчезла. Может быть, принц перестал казаться ей совершенным, как прекрасное изваяние, но разве совершенство может нуждаться в тепле и участии? Кому придет в голову растрепать кудри мраморного Апполона и разгладить горькую складку у его губ? Так и любовь принцессы из сказочно-прекрасной стала просто человеческой, наполненной теплотой, желанием понять и готовностью отдать ее, ничего не прося взамен. Хотя здесь она действительно лукавила, больше всего на свете ей хотелось, чтобы принц догадался о ее любви и тоже полюбил ее. А иногда ей даже хотелось, чтобы принц полюбил любую другую девушку или объявил о том, что возвращается в свое королевство, и ему не нужен больше паж. Но ничего этого не происходило. Они побывали во многих королевствах, где принц неизменно был любезен и приветлив с разными девушками, но как бы они не были хороши, рано или поздно принц собирался в дорогу, и снова их кони скакали рядом, поднимая дорожную пыль. И никогда принц не заводил речи о своем королевстве и о тех, кто ждет его там. Однажды принцесса решилась просить его об этом:

— Чего ты ищешь по свету, мой принц? Это у меня ничего нет за душой и некуда возвращаться, а у тебя есть королевство и подданные, которые наверняка нуждаются в тебе. Отчего твое путешествие не имеет цели и сроков?

Они сидели у костра, и в его отблесках принцесса увидела, как печальная тень легла на лицо принца.

— Я ищу любви и бегу от любви, паж. Ты еще слишком юн, чтобы понять это, а я кое-что повидал в жизни, но это слишком печальная история.

— Но ведь ты тысячу раз мог бы найти ее! Я сам видел, как многие из встреченных тобой девушек грустно смотрели тебе в след, и думаю, многие из них были бы счастливы, если бы ты остался с ними.

— Я тоже так думал когда-то. Однажды я встретил девушку, о которой можно было бы только мечтать. Она была так прекрасна, что птицы прилетали взглянуть на нее, чтобы сложить свои лучшие песни, ветер ложился у ее ног и мурлыкал, как котенок, цветы поворачивали свои головки ей вслед, чтобы запомнить ее красоту. Я полюбил ее, и она ответила мне тем же. Сначала я был безумно счастлив, я мечтал о том, как мы всегда будем вместе, я не мог насмотреться в ее глаза и отпустить от себя даже на минуту. Но моя любимая была так красива и добра, что слишком многие хотели видеть ее и говорить с ней. К тому же она обладала секретом вечной молодости. Мной начал овладевать страх, я все время думал о том, что она может встретить более прекрасного принца, чем я, и я потеряю ее навсегда. Я словно сошел с ума — когда она улыбалась мне, я думал о том, что пройдет время, и она также нежно станет улыбаться другому. Когда ветер гладил ее волосы, я представлял себе, как ее гладит чужая рука, когда птицы дарили нам свои песни, я представлял себе ее – такую вечно прекрасную с другим, и горечь потери терзала мое сердце. Ничто не радовало меня больше, во всем я видел ее, счастливую без меня. Напрасно она уверяла меня в своей любви, я знал, что ее любовь ко мне рано или поздно пройдет, и это отравляло каждый мой день, я засыпал и просыпался с этой мыслью. Я хотел бы вечно быть для нее всем миром, но это невозможно, и тогда боль поселилась в моем сердце. Я не мог так больше жить и решил, что если я не могу быть счастлив рядом с ней, то я должен покинуть ее, и тогда мои мучения закончатся. Я попробовал уехать, но мое сердце не могло вынести разлуки. Сто раз я покидал ее и сто раз возвращался к ней. Каждый раз она ласково встречала меня. Но, видя ее безмятежность и красоту, я приходил в еще большее отчаяние. Однажды я заблудился в лесу и набрел на избушку старой колдуньи. Она сказала мне, что моей беде нетрудно помочь.
— Ты позволил любви войти в свое сердце и расцвести там, а теперь оно болит? Ах, это ретивое человеческое сердце! Неразумные людишки совсем не думают о том, что не стоит жить с открытым сердцем, это все же не дверь в придорожной таверне. Ну хорошо, я избавлю тебя от этого мусора и позабочусь, чтобы ты мог не повторять своих ошибок.

Колдунья посмотрела мне в глаза, приложила свою скрюченную руку к моей груди, и вдруг мне стало легко и немного холодно, но ничто более не мучило меня.

— Твоему глупому сердцу нужен сторож, я дам тебе его. Я заключу твое сердце в эту серебряную сферу. Видишь шипы, обращенные внутрь? Теперь каждый раз, когда в твоем сердце родится и станет расти любовь, эти шипы станут легонько колоть его, чтобы напомнить о той боли, которую тебе довелось пережить. Надеюсь, ты больше не будешь так глуп и успеешь сбежать. Если же ты позволишь любви расти, уколы станут сильнее, и тебе придется так несладко, что ты не можешь себе даже представить.
С тех пор я путешествую по свету, объехал весь мир, но никогда не возвращался в родной край и никогда больше не встречал девушки, подобной моей любимой. Иногда мне кажется, что я мог бы найти свое счастье с другой, но страх и боль терзают мое сердце, боль от рождающейся любви и страх этой боли. Так что мне тоже некуда вернуться, паж, и мое путешествие действительно не имеет цели и сроков если, конечно, не случится чуда.

— Скажи, мой принц, а не пытался ли ты избавиться от злого колдовства?

— Однажды я встретил прекрасную принцессу, и любовь снова пыталась овладеть моим сердцем. Боль от этого была так сильна, что я поспешил покинуть ее. Я вновь разыскал ту колдунью. Она не отказалась снять заклятье, но предложила мне выбор:
— Ты снова хочешь жить с открытым сердцем? Что ж, это можно легко устроить, и ты сможешь повторить свой опыт. Но я не дам тебе гарантий, что он окажется менее печальным, чем предыдущий. Ведь избавиться от воспоминаний о боли и от страха этой боли можешь только ты сам, и тут уж никто не сможет тебе помочь. Мало того, чем больше будет расти любовь в твоем беззащитном сердце, тем сильнее будет твой страх, до тех пор, пока либо ты не сможешь избавиться от него, либо страх не займет все твое сердце и сам станет твоим сторожем. Хочешь попробовать?

Она вновь посмотрела мне в глаза и приложила руку к груди, только в этот раз ее рука обожгла меня, словно клеймо палача. Так страшно и больно мне не было еще никогда в жизни. Я почувствовал себя совершенно беззащитным, казалось, я ощущаю малейший ветерок так, словно у меня нет кожи, аромат леса показался мне таким густым и тяжелым, словно я вдыхал смолу, а свет солнца – непереносимым для человеческого глаза.

— Прекрати! — не помня себя от страха, закричал я. В тот же миг все стало как раньше. Мир вокруг меня успокоился, ветер просто приносил прохладу, солнце светило ровным теплым светом, цветы пахли так, как им полагается пахнуть. Очевидно, одиночество – мой удел. Я привык к нему, к тому же на свете есть более интересные и безопасные вещи, чем любовь. Я много путешествую, совершил много подвигов, доблесть моя известна во многих уголках Мира, да ты и сам это знаешь.

Принц замолчал, молчала и принцесса. Она поняла, что ее сказка закончилась и вовсе не так, как она мечтала. От этого ей было немного грустно, но и легко, словно она проснулась от бесконечного сна, где все было таким прекрасным, но настолько хрупким, что исчезало, стоило только прикоснуться.

— Прости меня, милый принц и спасибо тебе. Благодаря тебе я поняла, что каждый сам выбирает свою дорогу и только для себя. Нельзя выбрать за другого, даже если тебе кажется, что это самый верный и лучший путь. Моя дорога зовет меня к дому, где меня действительно любят и ждут. И тебе легкой и покойной дороги, принц, прощай!
Принцесса оседлала своего коня и, не оглядываясь, направила его к дому.

Вот показались знакомые шпили дворцовых башен, уже донеслась музыка из открытых окон, а из кухни восхитительно запахло яблочным пирогом. Король и Королева встретили свою дочь на крыльце замка. Они обнимали и тормошили ее и говорили, как рады они тому, что она навестила их.

— Как ты повзрослела, моя дорогая, — сказала Королева. Я вижу в твоих глазах новое знание и понимание жизни и своего места в ней, и я очень рада, что в них нет печали. Как твой принц?

— Он не мой принц, мама, он просто принц. Ты была права. Любовью никого нельзя спасти и даже согреть, если в сердце человека живет страх, от которого он может избавиться только сам. Я искала там, где ничего нет, потому что отдавать любовь, даже ничего не ожидая взамен, можно лишь тому, кто живет с открытым сердцем и не знает страха любви, иначе она просто умирает. Это была только моя сказка, она закончилась и я не нахожу ее грустной.

— Я рада что ты вернулась. Кстати, у нас гость. Принц Теодор был немало огорчен, когда узнал, что ты в отъезде. Наверное, ты помнишь его, он бывал у нас раньше.

Что-то знакомое показалось принцессе в этом имени. Какой-то сон или старая сказка…

— Ну конечно. Где тебе было запомнить его. Ты была слишком увлечена своими сказками, а он слишком настоящий. Пойди, поздоровайся, он будет рад.

И принцесса перешагнула порог.

Конечно, у нее были еще и другие сказки, они входили в ее жизнь вместе со звоном венчальных колоколов, рождением детей – чудесных мальчика и девочки, сменами времен года…., но никогда больше сказки не заменяли ей самой жизни.

Капкан и ладонь

Жили-были на белом свете Капкан и Ладонь. Капкан был очень сильным и жестким. Никто, попав туда, не мог вырваться из его сильных и цепких объятий, разве только боль от них была так сильна, что свобода давалась ценой отгрызенной лапы.
Открытая ладонь тянулась к солнцу и была сильной и теплой. Может быть, поэтому одна красивая и гордая птица захотела свить себе гнездо на этой Ладони. Небо манило ее, ведь она была птицей и не могла жить без полетов, но она всегда возвращалась в свое гнездо, потому что там жило ее сердце, согретое сильной и теплой Ладонью.

Идет бычок качается…

Жил-был Бык. Самый обычный бык. И жил он себе, жил в сухом и теплом стойле как все обычные быки. И кто знает, может быть так и дожил бы он до глубокой старости, только однажды что-то изменилось. Вдруг перестало ему казаться, что в этом самом стойле его место, что так уж тепло и сухо ему и что… А что? Только захотелось вдруг Быку уйти из своего привычного стойла, да даже и не захотелось – а просто не мог он больше оставаться….

И тогда он сказал себе – «Ну, я ведь ненадолго и недалеко – просто посмотрю что там, вон за тем лугом и куда ведет та дорога, и сразу вернусь».

Вздыхая, он покинул стойло. Уходя, он захватил доску, чтобы отгородиться ей от тревог и чужого вторжения в каком-нибудь тихом, безлюдном месте, где он смог бы найти отдохновение и покой. Но Бык не знал, что доска эта была не простая, это была доска воспоминаний. Она накапливала и сохраняла в себе все грустные и веселые моменты его жизни, начиная с самого рождения.
Царапая и натирая ему спину, она возвращала его к тем дням, когда он был еще несмышленым, когда мама–корова вкусно пахла теплым молоком, а папа–бык был самым большим и грозным быком на свете. Когда он немного подрос, в соседних стойлах на его взмыкивание застенчиво отвечали пятнистые телочки и молодые бычки.

«До чего же было хорошо и покойно, и проста и понятна была жизнь», — грустно вздохнул Бык. «Если бы можно было вернуть то время или найти на Земле такое место, где мне было бы также хорошо и спокойно. Буду идти вперед и вперед, ведь я должен найти, если буду искать не жалея сил и преодолевая все препятствия на своем пути» — решил Бык.

Так он шел и шел, не поднимая глаз, отмеряя все новые участки пыльных дорог. День сменяла ночь, но пустота и тревога не уходили из усталого сердца Быка.

«Может быть лучше вернуться?» — подумал Бык. Мысль понравилась ему, Быку даже показалось, что его главной ошибкой было то, что, поддавшись слабости, он покинул место, где ему когда-то было хорошо.

Он развернулся, и, ускоряя шаг, двинулся в обратном направлении. Но чем дальше он шел, тем больнее впивались ему в спину занозы воспоминаний, и тем труднее ему становилось идти. «Почему же эта доска не кончается, ведь я сейчас упаду», — простонал Бык. «Пусть я останусь беззащитным, и мне нечем будет отгородиться от тревог и забот, но я не могу больше носить ее с собой». Бык сбросил Доску Воспоминаний на землю и пошел дальше налегке.

Идти стало легче, и Бык даже подумал, что теперь он совсем скоро вернется в свое старое стойло, где ему когда-то давно было так хорошо. Но странное дело, ему уже не так сильно хотелось поскорей туда попасть. На второй день пути он увидел чудесную лощину, покрытую душистой травой, на дне которой весело журчал прохладный ручей. «Странно, — подумал Бык. – Я проходил этой дорогой, вот отпечатки моих следов, но я не видел этого места! Я долго шел, почему бы мне ни отдохнуть здесь денек – другой? Наверное, я могу себе это позволить, ведь я так долго шел, и к тому же стойло никуда не денется. Бык спустился в лощину, напился воды из ручья и пощипал мягкой, сочной травы. Вода была необыкновенно свежей, а трава показалась ему восхитительно ароматной. Бык прилег у ручья и уснул. Когда он проснулся, уже взошло солнце, и на рассвете он увидел, что лощина – только вход в прекрасную, цветущую долину, которой не видно конца. «Я посмотрю еще немного, что там, а затем обязательно закончу свой путь.» — решил Бык.

И он посмотрел еще немного, а потом еще, и увидел много чудесного и разного. Нужно ли говорить, что он встретил добрую и нежную корову, от которой вкусно пахло молоком, потому что оно было нужно для их детей – застенчивых, пятнистых Телочек и молодых Бычков.

Воспоминания не оставили его совсем, но они больше не ранили его спину и не тревожили его душу, они просто были и иногда приходили к нему, согревая его большое сердце. А в старое стойло он так и не вернулся…

Сказка про сказку…

Жила-была принцесса. Ну, принцессой она только числилась, поскольку дело было в сказке – нельзя же порядочной сказке без принцессы, а других персонажей там не было – жила в этой сказке принцесса одна-одинешенька… А получилось так от того, что в эту сказку она из другой переселилась – там она королевой жила, да кончилась сказка, а другой с вакантным местом королевы не нашлось… А может, взяла принцесса бессрочный отпуск по состоянию души и тела от королевских забот, вроде как на модный курорт отправилась. И всем принцессе в этой сказке было хорошо, тепло и безопасно, ведь писана была сказка по ее собственным канонам и правилам. А когда не хватало чего-то – открывала принцесса маленькую тайную дверь на заднем дворе и отправлялась искать приключений в чужие сказки и повести. Наберется впечатлений, надышится чужими ветрами, насмотрится на незнакомые звезды и шмыг обратно – отдышаться-отоспаться.

Но вот как-то раз постучался в ворота замка случайный гость, ни к какой сказке не приписанный, никакими правилами не предусмотренный. А принцесса, как и все женщины на земле, была ужасно любопытной особой. Позабыла ли она все свои правила или пришелец обладал счастливой способностью внушать к себе доверие с первого взгляда, да только впустила его принцесса в свою сказку и принялась слушать его рассказы о незнакомых землях и разных людях, о чудесах иносказочных и странствиях дальних. И угощал принцессу гость вином незнакомым, привезенным из стран далеких, наполненным ароматом тайны чужой и тревожной. Так за беседами подошла ночь, стал незнакомец прощаться-торопиться, как ни уговаривала его принцесса задержаться до утра – не остался, сослался на дела неотложные да заботы важные. Ну, надо так надо, проводила его принцесса до калитки, пожелала счастливого пути, да и позабыла – мало ли чего в сказке не случится, всего-то не упомнишь…

Все так было, да только не так вышло. Проводила принцесса гостя, да спать улеглась на мягкие подушки – время-то позднее было. И приснился принцессе сон – странный, небывалый, да просто неприличный – не было такого ни в каких правилах и канонах записано, возмутительный просто сон произошел! Да только такой сон этот был сладкий, такой пьянящий и восхитительный, что ни с каким вином из самой восточной сказки сравнится не мог. И хотелось принцессе, чтобы не кончался он никогда, чтобы длился и длился… А приснилось ей, что не вино они пили с ее вечерним гостем вовсе, а друг друга, не байки он ей о дальних странах сказывал, а с собой позвал, не за руку взял, прощаясь, а к самому сердцу прикоснулся. И было еще в этом сне много всякого, о чем не в сказках пишут, а в настоящей взрослой жизни случается…

Да только кончился сон на самом интересном месте и снова оказалась принцесса в своей сказке. И впервые растерялась и не нашла утешения в знакомых вещах, все сон свой вспоминала, да в окно выглядывала – не покажется ли на дороге знакомый незнакомец. День так провела, другой, а потом – вот не поверите – вышла за калитку и даже не оглянулась – ушла из сказки, и ничего с собой не взяла – ни правил своих и канонов, ни щетки зубной…

Страшно ей было и холодно – ведь не было в ее сказке зимы и ветра, и теплой одежды она не держала, да только не могла она по другому. И ходит она с тех пор по свету, ищет своего незнакомца, да вот только примет его никому сказать не может – уж больно чудные они – родинка в укромном месте, да забавная на отметка на правой груди… Как про такое спросишь у людей! Это вам не хрустальную туфельку забывчивой девушке примерить в крохотном сказочном королевстве! Живет теперь и не принцесса вовсе и не в сказке и верит – вот смешная, что сбудется и продолжится ее сладкий сон, и станет он явью и найдет она своего вечернего гостя или он ее найдет – и правда, смешная… А ты как думаешь, читатель?

Дэн-Дан

Когда-то этот лес сгорел. Вернее, сгорел тот, другой лес, который давным-давно рос на этом месте. Об этом помнили только камни, но что они могут рассказать – ведь камни молчат. Да если бы даже и могли – как расскажешь запах – этот ужасный, непереносимый запах горящей жизни… Отчаянье птиц, видящих, как вспыхивают их гнезда и камнем падающих на пылающую землю в корке спекшихся перьев; удивление и ужас цветов – они так и не поняли, зачем они набрали бутоны и что обещало им грядущее лето; муравейник, мгновенно ставший огромным факелом; наивное и беспомощное разочарование бабочек – им, нарядным глупышкам, все казалось, что на своих невесомых крылышках они могут улететь далеко-далеко и все будет так весело…
Кто мог спастись – спаслись. Олени и лоси, волки, лисы, белки, бурундуки и зайцы, все, у кого достало сил бежать. Бежать, не останавливаясь и не оглядываясь…
Загодя улетели кукушки – им не о чем было сожалеть и не на что оглядываться…
Деревья…Чудесные дерева этого леса умирали стоя и падали на землю уже мертвыми…
Остались только камни…Земля, как могла, укрыла их, да что она могла – земля – ее кожа горела и плавилась и нестерпимая боль терзала ее сердце.

Но время – великий лекарь, и постепенно земля зарубцевала свои раны, дала соки новой траве, ветер принес семена и поднялись молодые побеги. Много времени понадобилось, чтобы зазеленел новый лес, но у времени нет счета и нет предела…
И теперь только земля и камни помнили, что был здесь когда-то другой лес, ТОТ лес…

Люди из ближней деревни не любили приходить в этот лес – хоть и краснели опушки крупной земляникой, а в низинках прятались отборные боровики. Слишком тихо было в лесу – птицы не вили здесь своих гнезд и не пели своих песен.
Откуда они узнали? Ведь камни молчат…

Во всей деревне только одна Маленькая Девочка любила приходить сюда. Она и сама не знала почему, но сколько ни ругали ее отец с матерью, ни грозились и ни пугали – маленькие ножки сами несли ее в молчаливый лес. И ни за ягодами, ни за грибами – эка невидаль, их в этом лесном краю полным-полно, а вот приходила и все. И то, что так пугало остальных жителей деревни, ни мало не смущало маленькую девочку. А может, дело было в том, что Маленькая Девочка и сама была очень-очень тихой – свое присутствие она обозначала только топотом своих башмачков да звуками посильной ее ручкам работы. Маленькая Девочка была немой от рождения.
Этот странный лес вовсе не казался ей молчаливым – она умела слышать, как цветы открывают свои бутоны и улыбаются солнцу, как листья рассказывают ветру свои маленькие секретики, как бабочки дразнят друг-друга – Я самая красивая! – Нет я, я! Иногда она слышала, как вздыхают камни – там, под землей…
На опушке леса росла большая ель. Под ее густыми ветками, которые почти касались земли, Маленькая Девочка устроила себе свой собственный домик. Здесь она хранила свои нехитрые сокровища – те, что бывают у каждой маленькой девочки.
— Невиданная перламутровая раковина – ее подарил Маленькой Девочке проезжий моряк. К ней можно было прижаться ухом и услышать шум моря, шуршанье крабьих лапок по мокрому песку, почувствовать запах и свежесть соленых брызг…
— Коробочка с бисером, которая осталась от бабушки. Было так здорово перебирать маленькие блестящие бусинки и представлять себе нарядные платья, украшенные причудливой бисерной вышивкой. И ощущать тепло бабушкиных рук.
— Волшебный стеклянный шарик – каждый раз, когда Маленькая Девочка смотрела через него на свет, в нем появлялись подвижные картинки – всегда разные, они сменяли одна другую и это движение не останавливалось…
— Маленькое круглое зеркальце. Девочка дразнила им солнечных зайчиков, а иногда рассматривала себя – свои глаза, щеки, брови, свой язык. Он ничем не отличался от других детских язычков — с виду ничем. Ну почему он не умеет говорить, чего он не умеет? Может, нужно как-то по-особенному двигать им? Девочка заставляла свой язычок складываться лодочкой, ковшиком, она даже умела свернуть его трубочкой – а это умеют не все мальчики и девочки и даже некоторые взрослые, но вот заставить его говорить она не могла…

Сегодня Маленькая Девочка снова пришла в свой лес. Утром с ней произошло то, что случалось уже много раз – приезжий мальчик назвал ее зазнайкой за то, что она не ответила на его «привет!» и приглашение поиграть… Потом она слышала, как другие дети объясняли ему, что не стоит с ней связываться, она вообще – такая..
Эта история повторялась не в первый раз и Маленькая Девочка научилась не обращать внимания и не огорчаться…
Отчего же сегодня было так обидно?
Девочка не знала, она просто пришла к своей ели.
Сегодня ей не хотелось перебирать свои маленькие сокровища, а просто свернуться калачиком, обнять колени руками и уснуть. Она так и сделала – устроилась поуютнее, закрыла глаза…
Что-то острое там, под еловыми иголками, мешало ей. Девочка разгребла хвою и вытащила обломок дубовой ветки. Она замахнулась, чтобы отбросить досадную помеху, но сучок показался ей забавным и она принялась рассматривать его.

Лес горел. Старый, могучий дуб в самом центре леса видел, как одно за другим гибнут деревья леса, ЕГО леса, леса, душу которого он хранил в себе. Он не мог их спасти, лишь с безумной, отчаянной надеждой просил он у неба дождя, но оно не ответило спасительной влагой.
И когда старый дуб понял, что нет надежды и помощь не придет, он доверил душу своего леса молодой ветке, которая только этой весной появилась в его кроне. Изо всех своих сил, изо всей своей боли выстрелил старый дуб этой веткой туда, за край огня и рухнул на землю.

Маленькая Девочка держала в руках спящую душу старого леса. Она не знала об этом, как не знала ни о пожаре, ни о самом старом лесе – просто находка заинтересовала ее, показалась забавной. Ветры и дожди отбелили и высушили то, что когда-то было цветущей веткой могучего дуба, сделали легкой, почти невесомой. И такой приятной на ощупь!
Девочка гладила сучок своими пальчиками, очищала от налипшей хвои, кусочков земли и песчинок. Она увидела удивленный глаз, хитрую улыбку, гордую голову и забавный хвостик…
Да это дракончик, маленький добрый дракончик! Подожди, у меня кое-что есть для тебя! Девочка открыла коробку со своими незамысловатыми сокровищами и достала оттуда перышко. Она приладила его в трещинке на спине дракончика.
— Теперь у тебя есть крылья, ведь драконы летают? Пойдем, я покажу тебе свой лес…
Девочка выбралась из-под ели и зашагала по тропинке. Она улыбалась своему дракончику и он улыбался ей в ответ. Солнце светило сквозь листву, перышко на спине дракончика ожило под ветром, башмачки девочки стучали по земле – тип-топ, топ-так, там-дам, дэн-дан, дэн-дан, дэн-дан, дэн-дан, дэн-дан…
Девочка качала головой в такт своим шагам и повторяла про себя – дэн-дан, дэн-дан…
Ей было так приятно и весело повторять про себя эти слова, это имя…
Имя!
— Дэн-Дан! — СКАЗАЛА девочка…
— Дэн-Дан – чуть громче повторила она, еще не веря себе…

Дан-Дэн – отозвалась первая птица этого леса…

Анна

Итоги этого глупого эксперимента достаточно печальны и что самое обидное – были изначально предсказуемы. А что у нас итоге? Селедка под шубой, оливье, сырокопченая колбаска и прочие вкусности по мелочи – это в холодильнике. Там же имеется кастрюля сборной солянки — многолетняя моя традиция позаботиться о себе любимой, и, проснувшись посленовогодним утром, накормить себя и домочадцев горяченьким, не вдаваясь в кулинарные хлопоты. Домочадцы, правда, отсутствуют – сын живет отдельно, а муж несколько лет назад перешел в категорию бывшего. Коньяк, оливки и пара очищенных мандаринов – под рукой на подоконнике, в качестве несложной закуски. А еще я сама – в старых джинсах, домашнем пуловере и любимых шерстяных носках. Я смотрю на свое отражение в оконном стекле и через него – на необычно пустую в это время улицу. Через два часа Новый год, и все уже собрались в своих компаниях или уехали за границу, как моя подруга Люська, буквально за две недели до праздников закрутившая роман с горнолыжным инструктором и умчавшаяся продолжать этот роман куда-то в Австрию, без отрыва от его основного места работы. А я одна. Я одна. Одна. Одна, черт возьми! Ну видно, так мне и надо. Я отступила от своего главного жизненного принципа, сформулированного еще дедушкой Мичуриным – не ждать милостей от природы, а рассчитывать в этой жизни только на себя и свои возможности. Правда, в последнее время меня не оставляет чувство, что я больше ничего не могу. Не могу больше ничего — вставать по утрам и идти на работу, есть, спать, улыбаться, разговаривать, бывать в компаниях – всегда одинаковых, не смотря на меняющийся состав, ждать, хотеть… Я не могу есть чертово оливье и ума не приложу, зачем сварила эту солянку – все равно ее некому будет есть. В этом-то все и дело – я перестала понимать – зачем все, что я делаю? Конечно, я отдаю себе отчет в том, что должна поставить на ноги сына, вести финансовую отчетность в родной компании, и помогать родителям – их ударный труд на укрепление обороны родной страны почему-то оценен страной в пенсию, на которую может существовать только кошка, и то при условии, что она не будет болеть и размножаться. Но зачем это МНЕ? Я должна все это делать, но МНЕ это зачем? Когда моя верная подруга выслушала краткий спич на эту тему, она прокомментировала это так: «Да, мать, налицо кризис жанра! Хотя этого давно следовало ожидать – ты же совершенно не расслабляешься. Знаешь, что сказал про тебя Пашечка?» Пашечка – это один из многочисленных Люськиных обожателей, которых она использует по мере возникновения мелких бытовых нужд – что бы ни случилось, у Люськи всегда есть под рукой «Пашечка» нужной специализации – от сантехника до гинеколога. Не надеясь на неувядающую привязанность, Люська поддерживает «Пашечек» ответными услугами – помогает им или их знакомым решать вопросы приобретения и обмена жилья, а также использует взаимное опыление – рекомендует их друг другу в качестве специалистов в той или иной области. Впрочем, в наше коммерческое время лишние клиенты еще никому не помешали, а специалистами Люськины поклонники, как правило, являются отличными. Как говорит сама Люська – «Что попало не держим!». Недавно одному из этих персонажей понадобилась консультация в составлении бизнес-плана, и я оказала любимой подруге эту услугу. И вот тебе раз – я убила на этого мужика два часа, а он еще и посмел высказать обо мне что-то нелицеприятное! Я разозлилась, потому что не ожидала от Люськи такого предательства – выслушивать гадости про меня от какого-то козла, который не в состоянии сделать элементарную вещь, разжеванную в учебниках для студентов первокурсников. Хотя тут я лукавлю, речь шла о привлечении иностранных инвесторов в довольно сложный проект, и требовалось знание специфики. — Ну, так что же сказал Пашечка? – я с тревогой ждала ответа, потому что, ощущая в последнее время собственное тотальное бессилие, я чувствую себя древней старухой и больше всего боюсь, что такой же меня видят окружающие, особенно мужчины. Люську же вовсе не смущает, что в этом году мы отметим сначала мое, а через месяц – ее сорокалетие. Она гордо заявляет, что опыт в сочетании с красотой — это смесь, против которой не в силах устоять ни один мужчина от восемнадцати и до того возраста, когда его еще в принципе может что-то такое интересовать. Правда, это не мешает ей бороться с визуальными признаками этого опыта на лице и теле, не жалея времени и денег. — Он сказал, что ты настолько безупречна, что к тебе просто невозможно приблизится на расстояние, безопасное для мужского права на ошибку. Честно говоря, я растерялась от такой оценки, но она показалась мне скорее лестной и я искренне не поняла, почему Люська видит в этом корень моих проблем и что плохого в безупречности. Я-то боялась услышать совсем другое – что я похожа на старую галошу или не оправдала надежд Павла на квалифицированную консультацию, а горячо благодарил меня за помощь он только из вежливости. — Понимаешь, ты, конечно, умная тетка, но не мешает иногда сделать лицо попроще. И потом, ты настолько контролируешь все, что происходит в твоей жизни, что просто не оставляешь места для элементарного чуда, хотя бы крошечного. Вот скажи, например, как ты собираешься без меня отмечать Новый год? Опять потащишься к своим однокурсникам петь под гитару и вспоминать ваши студенческие забавы времен коня Буденного? Они придут со своими половинами, и вы между песнопениями будете обсуждать достижения детей и карьерный рост наиболее выдающихся выпускников вашего краснознаменного института? Причем заметь, что этих наиболее выдающихся там не будет! — Ну что ты так распалилась? Да, ребята звонили, и я собираюсь пойти. Мы всего-то раз в год и собираемся, зато я ни с кем так не отдыхаю душой, как с ними. И я рада, что они меня не забывают, каждый год зовут. — Послушай, у тебя записная книжка толщиной с «Капитал», причем с комментариями. А Новый год ты какого-то черта отмечаешь в компании, где у тебя совершенно никаких перспектив для того, чтобы встряхнуться и выбросить все эти упаднические мысли из головы. Ведь совершенно очевидно, что в твоем организме просто не хватает витамина «Ё»! Вот ты когда последний раз трахалась на всю катушку? Да что я спрашиваю, как будто сама не знаю, – Люська окончательно разошлась и напоминала мне Ильича, оглашающего с броневика свои апрельские тезисы. Наверное, это мне «Капитал» навеял. Люську тем временем несло дальше: — Ты рыбу в унитазе ловить никогда не пробовала? Вот и не пробуй – без шансов. — А ты попробовала и теперь делишься ценным опытом? – попыталась я отбиться от Люськиных нападок. — Знаешь, моя дорогая, для того, чтобы понять, что говно – это говно, не обязательно пробовать его на вкус. Люська бывает крайне непоследовательна в своих монологах, и если я не буду удерживать ее рамках, то она может и сама к концу забыть, что она, собственно, пыталась мне сказать. Я уже перестала понимать, какая связь между отсутствием смысла жизни, моей безупречностью и способом идентификации фекалий, не говоря уж о рыбалке. — Люсь, может ты мне про безупречность поподробнее объяснишь. Я что-то не поняла, что Пашечка имел в виду, и в чем проблема? — Да в тебе проблема, моя дорогая, а Пашка только отзеркалил. – Люська в последнее время тусуется с какими-то психологами и блещет в своей речи разными загадочными терминами. — Не бери ты его в голову, у него своих комплексов выше крыши. Люська окончательно разошлась и под горячую руку поставила неутешительный и окончательный диагноз и Пашечке. — Давай-ка мы лучше тобой займемся. Вообще-то я побаиваюсь Люську, когда она входит в такой раж. Энергии у нее хватает, чтобы обеспечивать средних размеров город, еще бы направить ее в мирное русло. — Может не надо мной заниматься? – жалобно спросила я. — Нет надо! – голосом Папанова ответила Люська. – Я же спать спокойно не буду в этой Австрии, оставляя тебя тут в таком состоянии. Хотя спокойно я там спать вроде и не собираюсь, — тут же хихикнула она. В этом вся Люська — о чем бы не зашла речь, она всегда умудряется свернуть на секс. — Вот посмотри на себя. Выглядишь прилично, одеваешься, зарабатываешь дай Бог каждому, по работе пересекаешься с кучей небедных и неглупых мужиков, а что в результате? — А что в результате? — А в результате все эти мужики положительно характеризуют тебя как прекрасного специалиста и надежного товарища, с которым можно пойти в разведку. Только времена нынче мирные и они вместо этого ходят по ресторанам с другими. А ты спишь на своем сексодроме с плюшевым медведем, как институтка! — Ну и что ты мне предлагаешь сделать? Дать объявление в газету или обратиться в брачную контору? Ты хотя бы знаешь, что в России на каждого неженатого мужчину приходится четверо одиноких женщин? — Значит так, подруга. Я твердо знаю другое – во вселенной этих мужиков как гуталина на гуталиновой фабрике. А тебе нужен-то всего один. Так что слушай меня и все будет тип-топ. В общем, я дала себя уговорить. Наверное, я окончательно утратила веру в себя. Честно говоря, я чувствовала себя такой уставшей и одинокой и так завидовала Люське, энергия в которой просто бурлила через край, что готова была поверить и согласиться на что угодно. В общем, я, под чутким Люськиным руководством, позвонила ребятам и загадочным голосом сказала, то прийти не смогу, возникли некоторые непредвиденные обстоятельства. Люська тем временем задумчиво барабанила по крышке стола ногтями Сама Люська, сколько я ее помню, всегда верила и верит в чудо. Нет, даже так – в Чудо. Именно в него и именно с большой буквы. Причем не просто сидит и верит, а использует это самое «Чудо» как компанию, оказывающую самый широкий профиль услуг населению на безвозмездной основе. Люська постоянно на связи с этой, по ее убеждению, всемогущей и безотказной шарашкиной конторой. Какая бы нужда у нее не приключилась – начиная от элементарной простуды и заканчивая устройством личной жизни — у Люськи на все один рецепт, который, с моей точки зрения, кратко выражает исконный лозунг всех жертв современных лохотронщиков – «Запрос во Вселенную». Вот так просто. По убеждению моей неуемной подруги «Вселенная» – это просто головной офис «того самого склада», набитого под самую завязку пирамидоном, белыми сандалиями и прочими жизненно необходимыми благами. Но ассортимент Люськиного «склада» значительно шире – от немедленно приходящей маршрутки до служебного повышения и широкого выбора любовников, наиболее подходящих к удачно прикупленной кофточке. Причем связь с этой самой «Вселенной» Люська осуществляет вовсе уж запредельным способом, имеющим слабое отношение как ко Вселенной в ее классическом понимании, так и к понятию «связь». Если вы думаете, что для того, чтобы захомутать стройного брюнета с зелеными глазами, она высовывается в форточку и, обратившись к небесам, громко и ясно сообщает тактико-технические характеристики брюнета, то вы сильно заблуждаетесь. Вместо этого Люсиндра почему-то идет в магазин и покупает мужские тапочки. Выбор фасона, размера, еще каких-то неведомых мне особенностей этих тапочек – всему этому придается фундаментальное значение — якобы от этого напрямую будет зависеть персона брюнета, которому предстоит составить гармоничный дуэт с кофточкой и ее счастливой обладательницей. Далее, в зависимости от целевого назначения брюнета тапки, не без Люськиного участия, правда, посещают меховые и ювелирные салоны, остро модные культурные мероприятия столицы, а в этом году Люська умудрилась уговорить наших общих друзей свозить очередные шлепанцы в Куршавель. Тогда она в очередной раз рассталась с Вадимом – это отдельная история — и решила, что с нее достаточно людей, ведущих богемный образ жизни, и ей следует поискать более здоровых отношений в здоровой среде – а что может быть здоровее горнолыжного курорта! Мало того, что тапочки «съездили» в Куршавель, нашим многострадальным друзьям пришлось дать слово, что этот бесценный предмет будет хоть один раз «взят на гору»! После возвращения на родину тапочки подверглись заключительному ритуалу, который состоял в том, что Люська ровно в полночь, стоя на четвереньках — руки при этом были вдеты в многострадальные тапочки, развернутые внутрь квартиры, громко призывала «суженого-ряженого» в открытую дверь! А чего стоит ее решение проблемы с вылетом из Туниса во Франкфрут! Со свойственной ей безалаберностью она решила совместить приятное с полезным – перед деловой командировкой развеяться недельку в Тунисе и, не возвращаясь в Москву, улететь в Германию. Очевидно, бронирование билетов она произвела не без помощи своих излюбленных ритуалов, песнопений и прочих форм подачи «заявок во Вселенную». Однако территория Туниса оказалась вне зоны действия всесильной конторы, поэтому при попытке получить забронированный в Москве билет на рейс «Люфтганзы» «Тунис- Франкфрут» Люське объяснили, что по действующему закону страны туристы, прибывшие чартерным рейсом, могут вылететь только в ту страну, из которой они прибыли, в ее случае – в Россию. Никаких билетов в Германию Люське выдано быть не может и вообще не понятно – кто и с какой стати ей их бронировал. Купите билет в Москву, а там разбирайтесь с кем и как хотите! Думаете, Люську смутило то, что у нее в кармане оставалось 100 универсальных американских рублей, остальная группа благополучно улетела на историческую родину, а корпоративный тренинг, на котором ей нужно было быть, начинался через день? Ничуть не бывало! Вместо того, чтобы произвести какие-то разумные действия, направленные на разрешение ситуации, она сделала следующее – вырезала маникюрными ножничками два самолетных крылышка из сигаретной пачки, засунула их в задний карман джинсов и отправилась в бар аэропорта, где ее и обнаружил полицейский, который сообщил ей, что он может вылететь следующим рейсом в ….., что было даже ближе к тому немецкому городку, где и проходил Люськин тренинг. По ее мнению, решающим оказалось то, что баре она заказала большую кружку немецкого пива! Международное право отдыхает!!! Лично я объясняю тот факт, что соседи до сих пор не сдали мою подругу в специальное заведение, все клиенты которого находятся на непрерывной связи с различными всемогущими силами, двумя причинами – во-первых, Люська обладает легким характером, всегда готова прийти на помощь и отлично ладит с половиной жителей нашего подъезда. Вторая же причина заключается в том, то остальные жильцы нашего подъезда, как, впрочем и я сама, вполне дети нынешнего времени и не склонны бегать к друг другу за солью и сплетнями, ограничивая вторжение в жизнь друг друга сдержанными кивками при встрече. Вершиной такого современного соседского общения является «С наступающим!», которое вот уже неделю расширяет круг общения жильцов, пересекающихся у лифта или на лестничных маршах. Я, в отличие от Люськи, верю в объективную реальность. Если я занимаю пост финансового директора в крупной компании, то это вовсе не от того, что некие космические силы издали приказ по предприятию и назначили меня на занимаемую должность с окладом согласно штатному расписанию. Причина этому более прозаическая – два высших образования, много труда и умение вовремя сориентироваться в так называемые «постперестроечные времена». В восьмидесятые, когда я закончила школу, подавляющее число выпускников поступало «в инженеры». Самого понятия «карьера» в его нынешнем смысле не существовало, а профиль и престижность выбранного ВУЗа не имели такого жизнеобразующего значения, как сегодня. Плановая экономика уравнивала всех, хотя надо отдать ей должное – она же не оставляла никого без куска хлеба, мало того – нарезала эти «куски» на достаточно равные дольки. Начальная ставка инженера – 120, плюс 10 за красный диплом, плюс еще 20 – за секретность. Так называемое распределение гарантировало всем трудоустройство и, соответственно, получение своей «дольки» в размерах от 120 до 150 «рэ». Основное разделение общества было связано как раз с возможностью превратить эти «рэ» в предметы, как тогда говорили, «народного потребления» или, если точнее, в качество этих товаров потребления. Хотя я ни тогда, ни сейчас не видела в этом большой трагедии. Может быть, причиной тому было то, что никогда не обладая, трудно печалиться об отсутствии, а может 22 — это возраст, когда человек счастлив по определению? Или это свойство памяти – ретушировать прошлое, не жалея розовой краски? Как бы то ни было, мы с мужем распределились в подмосковный закрытый НИИ, умудрились к концу года получить квартиру в доме «молодых специалистов», и я была по настоящему увлечена своей работой. В программировании – а я была именно программистом, тоже была перестроечная эра. Если в первый год своей карьеры я еще успела поработать с перфокартами и перфолентами, то уже через два года я вовсю писала программы для персональных компьютеров – ну или для их сегодняшних прародителей. Это время продлилось пять лет – я буквально болела своими программами, каждая новая «тема» — так называли заказы ВПК в нашем НИИ, захватывала, из молодого специалиста я превратилась в системного программиста первой категории. Страна тем временем переживала новые деньги, новые цены и новое состояние – когда после тотального отсутствия товаров на полках они вдруг начали появляться, размер привычной «дольки» превратился в повод к новой игре – насмотревшись на цены, сотрудники нашего отдела с некоторым истерическим азартом пересчитывали свою зарплату на единицы пачек масла или килограммов колбасы. Числа выходили дай Бог с одним нулем, а первая цифра варьировалась от единицы до двойки. Рейтинг заседаний думы по накалу страстей и зрительской аудитории на порядок обгонял чемпионат мира по футболу, вся официальная медицина оказалась в аутсайдерах одного телеколдуна, а группа ведущих специалистов нашего института организовала кооператив. Благодаря тому, что в нашем институте остались работать их близкие друзья и родственники, новости об их успехах и неудачах поступали к нам регулярно и оперативно. У этой группы первопроходцев тут же образовались болельщики и недоброжелатели. Я же в это время неожиданно столкнулась с тем, что в течение года ни одна моя программа так и не пошла в дело. Темы одна за другой сворачивались, а когда отрывалась новая, никто уже не был уверен в том, что на ее завершение хватит финансирования. Все шло в корзину, и однажды на отладке программы по теме с жизнеутверждающим названием «Финиш» я брякнула, что мол, пошла бы хоть в секретарши, лишь бы видеть, что моя работа кому-то нужна. На следующий день ко мне подошла коллега, муж которой как раз и возглавил легендарный кооператив и сказала, что им требуется секретарь, и если я говорила серьезно, то директор готов меня посмотреть. Честно говоря, на собеседование я пошла из чисто пионерского принципа – мол, слово не воробей, назвался, так полезай. Сама не знаю, что заставило меня принять предложение – я теряла в зарплате, кооператив вовсе не процветал, мне было уже около 30-ти и я искренне любила программирование. Здесь же в мои обязанности входило отвечать на звонки, представляя нас «фирма такая-то», выписывать счета под копирку (при том, что мы занимались разработкой программного обеспечения!) и ездить куда пошлют – от банка до закупки пресловутой копирки. Наверное, причиной тому было то, что я немедленно видела нужность всего, что я делала и то, что здесь каждый верил в то, что именно от него зависит будущее. Все были «на ты», 18-летние мальчишки на равных спорили с 50-летним директором о том, куда развиваться, а для представительных заказчиков были «Дмитрием Петровичем» и «Павлом Владимировичем». Однако дела шли неважно. Наш кооператив создавал заказные программы для автоматизации бухгалтерского учета, продукты были штучными, работа шла медленно, а инфляция превращала деньги, которые на стадии заключения договора казались вполне адекватными затраченному труду, в месячное покрытие аренды при окончательных расчетах. Все изменилось, когда к нам обратились представители местного отделения одной из финансовых пирамид, реклама которой не сходила с экранов телевизоров. Они просили поставить в их сеть десять персональных компьютеров. Сделка была астрономической! Компьютер стоил тогда сорок пять тысяч рублей, при том, что стоимость автомобиля «Жигули» составляла около девяти тысяч! То, что мы никогда не торговали «железом», нас немного смущало, но тогда им особо никто не торговал, а наше будущее по-прежнему зависело от нас! Сделка состоялась, в результате на нашем счету не только образовалась солидная сумма, мы познакомились с фирмой, которая готова была отпускать нам комплектующие в кредит. Через полгода мы окончательно расстались с мыслью зарабатывать программированием, из одной комнатки на окраине переехали в центр города и стали занимать целый этаж в одной из гостиниц, которая гордо именовалась «бизнес-центром». Я за это время усвоила, из чего состоит компьютер с чисто коммерческой точки зрения, научилась отличать все эти железки друг от друга, а главное – живо ориентироваться в их стоимости. Я стала, как теперь говорят, менеджером по продажам. У нас появилось собственное производство, склад, небольшой торговый зал и даже столовая! Это конечно громко сказано, просто одну из комнаток на занимаемом нами этаже мы оборудовали электрической плиткой, купили по объявлению круглый обеденный стол, диван, знававший лучшие времена, и стулья, которые их хозяева гордо поименовали в объявлении «венскими». Наняли выпускницу кулинарного училища, которая готовила нам нехитрые обеды. Во все остальное время столовая использовалась для совещаний, в которых принимали участие все сотрудники фирмы. Во время одного из таких совещаний, посвященных «черному вторнику» — робкому предвестнику дефолта, моя судьба сделала очередной поворот. Ко времени этого судьбоносного совещания я уже командовала отделом продаж из трех человек, контролировала поставки и размещала нашу рекламу в местных изданиях, сама же ее и изобретая. Директор собрал нас и объявил, что на имеющиеся у нас деньги мы можем купить только пистолет, из которого он намерен застрелиться. Оказывается, у нас имелась крупная задолженность перед поставщиками, которая в связи с ростом курса достигла таких размеров, что лично он другого выхода не видит. Конечно, фраза про пистолет была метафорой, но именно в этот момент меня заинтересовало, почему при том, что на наш счет ежедневно поступали деньги, мы оказались в таком положении. Я захотела «все сосчитать». Какой доход мы получаем каждый месяц? Сколько и какого товара нужно держать на складе, чтобы не терять деньги на падении цены на ту или иную позицию? Во что нам обходится собственная деятельность? Что будет с прибылью, если снизить цены на один процент? Я купила книжек и обнаружила, что существует целая наука, весьма далекая от бухгалтерии, которая не только позволяла «все сосчитать», но и управлять деятельностью компании с точки зрения совершенно других критериев! И я снова начала учиться. За свои деньги и в свободное время, которого у меня не было. Полученные знания дали неожиданный эффект – я со всем пылом неофита взялась внедрять их в управление, но не нашла поддержки в дирекции, непонимание перешло в конфликт, и за месяц до дефолта я с группой менеджеров организовала конкурирующую фирму, которую сама же и возглавила. Дело было организовано на кредиты, взятые под мое имя и честное слово. Нас спасло только то, что все деньги были обращены в товар, котировавшийся в твердой валюте. Однако торговля стояла, обороты упали почти до нуля, а аренду и зарплату сотрудникам платить было нужно. Мы носились по городу в поисках хоть каких-то сделок, составляли списки знакомых и их знакомых, работающих на стабильных предприятиях города, продавали на пределе себестоимости, только бы обеспечить денежные поступления. Мы удержались на плаву, а через три года наша фирма стала лидером рынка оргтехники в городе. Стабильность принесла неожиданный результат – мне стало скучно. Дело было налажено, торговля шла как бы сама собой, обороты стабильно росли, и я решительно не понимала, зачем хожу на работу. Одновременно к этому мнению пришли мои партнеры. По этому поводу они высказались так: «Когда у нас форс-мажор, только ты можешь придумать план, всё поделить и заставить всех успокоиться и действовать. Но когда все хорошо, мы не понимаем, зачем ты нужна». Их было четверо и все они были мужчинами! Я предложила им выкупить мою долю в бизнесе, продала квартиру и перебралась в Москву. К тому времени меня ничего не удерживало в городе – сын закончил школу и учился в Москве, с мужем я разошлась, да и Люська, с которой мы подружились еще в НИИ, давно перебралась в столицу и во время своих нечастых наездов активно агитировала меня переехать. Вырученных от продажи доли в бизнесе и квартиры в подмосковье денег хватило на то, чтобы купить квартиру в Москве – не шикарную, но вполне приличную. У моей квартиры имелось еще одно крупное достоинство – она находилась в одном подъезде с Люськиной, которая к тому времени обреталась в столице уже лет десять. Покупкой своей квартиры Люська, по ее мнению, обязана исключительно ее любимому Чуду. В то время она еще не практиковала непосредственное управление ресурсами Вселенной, но тенденции к этому имелись еще во время нашей совместной работы в НИИ. Она истово верила в приметы, НЛО, космическое происхождение жизни на земле, черную и белую магию и скрытые возможности человека, которые она все время пыталась обнаружить в себе. Как раз в это время печатные издания и телеэфир наводнили сводки из области так называемых паранормальных явлений. Нужно ли говорить, что в своей квартире, которая досталась ей в наследство после смерти горячо любимой бабушки, Люська немедленно обнаружила признаки обитания барабашки, а по итогам сеансов телеколдуна у нее – вот честное слово — значительно уменьшился шрам от аппендицита! Однажды я застала ее полуголой в окружении – нет, не мужчин – а чайных и столовых ложек, в изобилии валявшихся на полу. На мой немой вопрос она поведала, что недавно видела передачу про мужика, к которому ложки прилипают намертво, и это обозначает наличие у него магнетических способностей. Со свойственной мне прямотой я поинтересовалась — на фиг мужику такие способности – ложки по столовкам тырить, что ли? А если уж Люське жизни нет без таких способностей, то пусть она с месячишко не моется, к ней не только ложки прилипнут. Люська ответила, что я грубая женщина и вообще — нечего рассуждать о таких материях, в которых я ничего не понимаю. Это была истинная правда, меня в то время гораздо больше интересовала методика создания так называемых драйверов – специальных программ, позволяющих управлять различными устройствами с помощью компьютера. Такая полярность интересов нисколько не мешала нам с моей подругой тесно общаться и не обижаться друг на друга в результате идейных перепалок, по крайней мере, надолго. Люськино увлечение всей этой лабудой и стремление внедрить эти знания в широкие массы, в основном в родном коллективе, привело к тому, что она оказалась в первых строках списков на сокращение, которое вдруг грянуло в нашем институте. Начальник нашего отдела неплохо относился к ней и даже время от времени принимал участие в обсуждении очередных доказательств того, что «что-то такое все же есть», но, получив директивную разнарядку сократить в своем подразделении пять человек, внес Люську в списки. Эти списки, а особенно их оглашение, дались ему нелегко – в дни принятия судьбоносных решений в кабинете у него стойко пахло валокардином, но деваться ему было некуда. Люська со свойственной ей широтой натуры еще и утешала его! Аргументы ее, правда, были весьма своеобразными. Она сказала, что Бог не фраер, все что он не делает, только к лучшему, а наш Анатолий Павлович – только его орудие, так что пусть он в голову не берет и спит спокойно. Надо сказать, что остальные сокращенные не разделяли ее отношения как к происшедшему, так и к нашему начальнику. Одна наиболее эмоциональная сотрудница, основное рабочее время проводившая на заседаниях профкома, посвященных разделу садово-огородных участков, талонов на сигареты, носки и водку, грозилась, что дойдет «до самого верха» и тогда еще неизвестно, кого тут первого сократят! Люська перетащила к нам с мужем горшки с цветами, вручила мне ключи от своей квартиры, попросив заглядывать туда время от времени, и отбыла в столицу, обещав наведываться каждые выходные. Сначала так и было, потом визиты ее стали все реже, но связь наша не оборвалась, просто трансформировалась в телефонную форму, на что мой муж периодически восклицал, что решительно не понимает, о чем можно разговаривать по телефону часами! Я вполне резонно отвечала, что понимать ему это вовсе не обязательно, достаточно не обращать внимания. Но вот однажды, в начале августа достопамятного девяносто восьмого года, Люська примчалась продавать свою квартиру. Нужно сказать, что все эти годы Люська моталась сначала по съемным комнатам, а потом, с ростом благосостояния, квартирам. Денег от продажи подмосковного жилья, по ее выражению, могло хватить в Москве только на отдельный санузел. В смысле, отдельный от квартиры. Все эти годы квартира простояла пустой, являя собой основу Люськиной свободы в любви. Она любит говорить, что залогом здоровых отношений мужчины и женщины является наличие в сумочке женщины ключа «от собственного горшка», который обеспечивает женщине свободу маневра, а мужчину поддерживает в тонусе. Так вот, Люська сказала, что ей приснился сон. Во сне ей явилась любимая бабулечка и настойчиво просила срочно продать квартиру, говорила, что будет ее внученьке от этого счастье, она отсюда это ясно видит и очень просит ее послушать. Я пробовала спорить – зная Люськину способность выйти с работы с зарплатой, а до дому добраться с тремя сомнительными кофточками и третьей по счету кофемолкой, я всерьез забеспокоилась по поводу того, что Люська «на старости лет» — все же тридцать пять на горизонте — останется без своего угла. Но Люську заклинило, она уверяла, что видела бабушку как живую, уже договорилась с покупателем, и вообще, она большая девочка и знает, что делает! В общем, она продала квартиру, а через неделю грянул дефолт! Люськины пятнадцать тысяч долларов превратились на время возникшего хаоса в рублевую сумму, достаточную для покупки полноразмерного жилья в Москве – пусть не в центре, но в приличном районе и непосредственной близости от метро. Это один из любимых Люськиных примеров существования чудес на свете. Лично я считаю, что это пример везения и некоторого равновесия в природе – мы с мужем за месяц до дефолта купили новую «Волгу», которая стала, конечно, после дефолта стоить в два раза дороже в рублевом измерении, но доллар-то подорожал вчетверо! Так что мы, можно сказать, явились живым примером этого равновесия. Денег было жалко до слез, тем более что мы откладывали их целый год и именно в конвертируемой валюте! Для Люськи же этот случай имел дальнейшие последствия – через некоторое время она устроилась в риелторскую фирму, где неожиданно нашла себя, работает и по сей день, и очень неплохо зарабатывает. В моей жизни тоже однажды случилось событие, которое иначе как чудом, я назвать не могу. От меня ушел муж. Мы поженились еще студентами, вернее я была студенткой, а он был аспирантом нашей выпускающей кафедры. Всего на несколько лет старше, Александр казался мне совершенно взрослым мужчиной и был единственным среди моих многочисленных ухажеров, кто решил на мне жениться. Он так и сказал после недели ухаживаний – «Я решил на тебе жениться. Скажи об этом своим родителям». И тут же принялся строить планы, как и где мы будем жить, сколько у нас должно быть детей и что лучше – старший мальчик или девочка. Я растерялась. Замуж – это было как-то уж очень по-взрослому, мне казалось, что для того, чтобы это произошло в моей жизни, я сама сначала должна была как-то измениться, стать другой, чтобы перешагнуть во взрослый мир. В чем этот шаг должен был заключаться, я не смогла бы объяснить, но такая фантазия стойко присутствовала в моей голове. Хотя к пятому курсу многие наши однокурсники успели не только пережениться, но и завести детей, при этом никаких радиальных изменений с ними не произошло. Мысль о замужестве интриговала меня, иногда я даже думала про себя – «А вот интересно, я уже знаю своего мужа? Вот может я еще и не подозреваю, что кто-то из тех, с кем я сейчас запросто болтаю или покуриваю на институтском подоконнике – на самом деле мой будущий муж?» Я задумчиво перебирала своих знакомых, но все они в роли мужа выглядели как-то неубедительно. А тут все вдруг стало таким реальным и невероятным одновременно, ведь я так и не чувствовала в себе таких необходимых, по моему убеждению, изменений для того, чтобы стать настоящей взрослой женщиной, женой. Мои сомнения вовсе не относились к сексу – вольные нравы в общаге никого не оставляли в неведении как в теоретической, так и в практической части вопроса уже к середине первого курса. А уж к пятому самые продвинутые из нас могли бы написать подробное пособие по технике секса, которых в стране в то время вовсе не существовало, как, впрочем, и самого предмета исследования. Пока я пыталась разобраться в своих ощущениях, Саша последовательно реализовывал свои матримониальные намерения. Подошло время каникул, я собралась съездить домой к родителям, и он уверенно сообщил, что поедет со мной – знакомиться. Я отнеслась к этому как к забавному приключению, мы купили два билета, и я с некоторым торжеством сообщила родителям, что приеду не одна. Поездка оказалась ужасной. Нет, с виду все было очень прилично. Мои родители были нам рады, папа взял на себя хлопоты по части мужского отдыха – у нас в Сибири почти все мужчины охотники-рыболовы, и он организовал для Александра настоящую подледную рыбалку, вывез со своей компанией на охоту. Мы весело проводили время с моими бывшими одноклассниками, которые тоже собрались на свои последние студенческие каникулы в нашем городке. И вместе с тем я кожей чувствовала возникшую натужность в отношениях со всем привычным, что раньше было естественным, как воздух. Я все время старалась сделать так, чтобы Саша не чувствовал себя неловко и одновременно не создавал неловкости там, где все были «своими», разговаривая на условном языке, основанном на знании контекста слов и событий, который складывается в давно и прочно устоявшихся компаниях. Я все время расшифровывала для Александра предыстории тех или иных прозвищ, анекдотов и упоминаемых персонажей. Как едко заметила одна из моих одноклассниц, — «Ты здесь как женщина или как сноска?». И самое ужасное, я почувствовала, что Саша не понравился моим родителям. Конечно, они ничего не сказали, и внешне это никак не было выражено, скорее это было как запах, как нечто неосязаемое, разлитое в воздухе, что не может быть описано и потому являться предметом для обсуждения или расспросов. Я просто чувствовала это, как животное, которое чует, что в его логове побывал чужак. В общем, когда пришло время возвращаться, я вздохнула с облегчением. Мы вернулись, и я обнаружила еще один неожиданный результат поездки – я почувствовала себя обязанной выйти за Сашку замуж. Предъявив его родителям и друзьям, я как бы перешагнула ту черту, когда можно было повернуть назад. Родители в своих письмах исправно передавали ему приветы, что еще больше убеждало меня в том, что я совершила серьезный поступок, а как любил говорить мой папа – «Уговор дороже денег». Теперь это стало сродни бегству от алтаря. Ситуация представлялась мне неразрешимой – я не могла не выйти замуж, потому что взяла на себя, как мне казалось, серьезные обязательства — и даже не перед Сашкой, а прежде всего перед родителями. И я не могла выйти замуж – потому что те же родители не нашли мой выбор достойным. Я совсем запуталась. Интересно, чего хотела в то время я сама? Не помню. Не зная, как выйти из сложившейся ситуации, я выбрала тактику страуса – просто устранилась от принятия каких-либо решений. Мне понадобилось много лет, чтобы понять, что если я не делаю свой выбор, то всегда найдется тот, кто сделает его за меня. Только в этом случае выбор всегда будет в пользу этого кого-то. Мы поженились. Наверное, единственной формой моего смутного внутреннего протеста стало то, что я настояла не устраивать свадьбы. Мы просто расписались в близлежащем ЗАГСе, а вечером объявили об этом в общежитии своим друзьям. Через месяц Сашка защитил кандидатскую, я – диплом, и, простившись с «альма- матер», мы уехали по распределению. У нас родился сын, мы получили отдельную квартиру. А через некоторое время я обнаружила, что у моего мужа весьма сложные отношения с алкоголем. Конечно, во времена студенческой жизни мы не придерживались сухого закона, и я замечала за ним некоторые странности – выпив, он сильно менялся, становился агрессивным и постоянно искал приключений. Но в то время я не придавала этому большого значения, тем более что это ни разу не обернулось серьезными последствиями, а в компании всегда находились ребята, гасившие ситуацию. Теперь я осталась с этим наедине. Однажды я столкнулась с тем, что мой муж пьян в воскресный день, при полном отсутствии к тому повода и даже самого факта употребления алкоголя за столом. Конечно, спиртное имело место и в моей жизни и в жизни моих друзей и близких, и порой это выливалось в причудливые формы. Одна студенческая вечеринка закончилась тем, что мы на спор отправились автостопом в Анапу. Почему именно в Анапу – осталось загадкой для всех участников экспедиции. Дотянули мы до Суздаля, где заночевали, осмотрели достопримечательности и благополучно вернулись обратно. В другой раз два наших однокурсника спьяну решили проверить бдительность компетентных органов и, раздобыв два одинаковых дипломата, устроили сцену обмена «шпионской информацией» в центре Москвы. Компетентные органы оказались на высоте, а незадачливые шпионы поимели некоторые проблемы. Спасло их как раз то, что оба были изрядно пьяны и на серьезное дело, видно, не потянули. Все это было некоей данью студенческой вольнице, признаком состояния условной непринадлежности никакой системе и оттого без-определенности, без-обязательности и вместе с тем иллюзорного всемогущества. Мои родители тоже не чурались застолий, но это были именно застолья – в большой компании, с песнями, танцами, в летнее время с выездом за город, с шашлыками, костром и гитарой. Я впервые столкнулась с человеком, который пил один, тайком и просто так — потому что хочется выпить. И этим человеком оказался мой муж. Сначала я просто растерялась. Я столкнулась с чем-то, что было за пределами моей картины мира, объяснения чему я не могла найти, у меня не было для этого никакого понятийного набора представлений и реакций. Я не могла злиться или испытывать другие чувства просто потому, что это было явление из какой-то другой, незнакомой мне жизни. В моем представлении алкоголик – это был опухший мужик рабочей профессии в «трениках» с пузырями на коленках и несвежей майке, непрерывно ругающийся матом и в паузах поколачивающий жену и детей. Я же была замужем за молодым красавцем, кандидатом наук, ведущим специалистом исследовательского института, нежным отцом и заботливым человеком, разделяющим со мной домашние хлопоты. Мы прекрасно понимали друг друга, нам нравились одни и те же книги и фильмы, мой муж был для меня безусловным авторитетом и советчиком в любых вопросах. Все было так. Но иногда передо мной появлялся незнакомец, который не имел ничего общего с человеком, которого я считала своим мужем. Менялось все – интонации голоса, жесты, поведение, выражение лица. И что оставалось для меня самым непостижимым – его добровольное желание, даже тяга стать всем этим. Я не могла понять, что становилось толчком к возникновению такого желания, для меня за этим не стояло никаких закономерностей и, как следствие, я не понимала с чем бороться. Лет через пять это приобрело регулярный характер. Сашкины запои стали цикличными, а наши отношения стали похожи на качели, которые раскачивались в такт этим циклам. Я почувствовала себя в ловушке. Жить так больше я не хотела, а как изменить ситуацию – не знала. Вернуться к родителям было для меня совершенно невозможно. Тогда пришлось бы признаться, что я несчастлива, сделав тот выбор, который я сделала вопреки их молчаливому неодобрению. Да и вообще – в нашей семье было принято справляться со своими проблемами самостоятельно, делились только успехами. Когда я заводила разговор о разводе, это всегда кончалось одним и тем же – Сашка клялся всем на свете, что это больше не повторится, что он не может без нас жить, и что никогда не даст своего согласия на развод. Некоторое время я совершенно серьезно считала, что из создавшейся ситуации есть только один выход – самоубийство. При ближайшем рассмотрении я поняла, что это тоже не выход. Я должна была растить сына, и я никак не могла до такой степени огорчить своих родителей. Именно тогда я впервые серьезно задумалась о том, зачем я вообще живу на белом свете. По всему выходило так, что это нужно всем, кроме меня самой. Сашке – потому что он жить без меня не может, маленькому сыну – потому что он маленький, родителям – потому что они родили и вырастили меня. В юности я вела дневник. Кроме обычных девичьих переживаний на тему «любит- не любит», его страницы сохранили для меня мой поиск своего места в мире и мою уверенность в том, что в самом факте моего существования есть глубокий смысл именно в мировом масштабе. Конечно, эти рассуждения носили черты юношеского максимализма и определенной наивности, но, иногда перечитывая их, я чувствовала, что какая-то очень большая и важная часть меня самой осталась за скобками той жизни, которой я живу. Итак, самоубийство, развод и бегство к родителям были невозможными. Начав зарабатывать первые деньги в бизнесе, я первым делом сняла квартиру, забрала ребенка и ушла. Я тщательно скрывала от мужа свой новый адрес, но мы жили в маленьком городе. Ему понадобилось несколько месяцев, чтобы найти нас. Все началось сначала – его мольбы, клятвы и предательство. Я относилась к пьянству своего мужа со всеми вытекающими из этого последствиями не как к болезни, слабости или пагубной привычке, а именно как к предательству. Думать так меня заставляло то, что сам Сашка, раскаявшись и дав все зароки, на некоторое время становился прежним заботливым мужем и отцом, абсолютно преданным семье. Я постепенно оттаивала, начинала верить, что не все так плохо, мы снова начинали разговаривать обо всем на свете, том числе и о том, чтобы завести еще одного ребенка. Мне очень хотелось родить дочку. И вдруг, после всего этого, однажды он приходил пьяным – ночью или под утро. В доме появлялся отвратительный и опасный мужик, которому было все равно, спит ли сын, хочу ли я, чтобы он лег ко мне в постель. Мы становились только объектами его пьяных фантазий и притязаний. Два следующих дня превращались в кошмар – я не знала, что именно обнаружу дома, вернувшись с работы, твердо будучи уверена только в том, что муж будет пить. Потом он приходил в себя, становился прежним, между нами восстанавливалось некое равновесие, до тех пор, пока он снова не срывался. Я снова и снова думала о том, как сделать так, чтобы все это кончилось. Иногда он пропадал на всю ночь, и я думала, что если бы он однажды просто не пришел, это тоже был бы выход. Я даже мечтала об этом, но как-то не от сердца, одновременно понимая, что если бы мое желание, рожденное страхом и отчаянием, сбылось, то мне пришлось бы до конца жизни помнить о том, что я этого хотела. Я все время думала о том, как мне остаться одной и ничего не могла придумать. Не смотря на свои загулы, Сашка не допускал даже мысли о том, чтобы развестись. Он говорил, что любит меня. А я ненавидела эту любовь, которая делала меня как бы предметом, обстоятельством его жизни, но не оставляла места для меня самой. И вдруг однажды, когда я в тысячный раз прокручивала в мыслях все возможные варианты, мне пришла в голову мысль, которая потрясла меня своей простотой и очевидностью. Если Сашка не отпускает меня потому, что любит, то что будет, если он полюбит другую женщину? Я даже засмеялась – это был выход. Почему я была так уверена, что, влюбившись, мой муж разведется со мной? Не знаю. Отчасти, я полагалась на его характер, он и правда не относился к любителям интрижек, и все годы своего замужества я точно знала, что я единственная женщина, которая его интересует. Но в тот момент, когда мне пришла в голову эта мысль, я просто была твердо уверена – если он вдруг влюбится, то уйдет от меня. Это был идеальный вариант, я избавилась бы не только от мужа, но и от страха того, что он станет вторгаться в мою жизнь, когда ему вздумается. Немного поразмыслив, я поняла, что это вряд ли может произойти. Он работал в давно сложившемся коллективе, состоявшем в основном из мужчин и двух лаборанток предпенсионного возраста. В кино и в гости мы ходили только вдвоем, дружили с несколькими исключительно добропорядочными семейными парами, в командировки он почти не ездил, звездой кино не был. В общем, я решительно не представляла себе ситуации, при которой мой муж мог бы не только влюбиться, но даже изменить мне. Я не верила в чудеса и Бога. Я твердо знала, что этого не может быть. Но я очень хотела, что мой муж влюбился. В уме я перебирала всех знакомых, все места и ситуации, из которых складывалась наша жизнь, но чем больше я это делала, тем больше я убеждалась, что это невозможно в буквальном смысле этого слова – нет такой возможности. И тогда я изобрела новую для себя формулу желания. «Я знаю, что этого не может быть, но пусть это случится!». Вообще, я считаю, что имеет смысл желать только того, что я могу достигнуть сама, на что я могу заработать, чему могу научиться. Это был единственный случай в моей жизни, когда я просила кого-то или что-то о том, в осуществимость чего я по большому счету, даже не верила. Через год мой муж ушел от меня к другой женщине. У них в отделе появилась вакантная должность, на которую приняли молодую симпатичную сотрудницу. Впрочем, я никогда ее не видела, просто надеюсь, что Сашке не изменил хороший вкус.

Не забудьте поделиться с друзьями:

Оставить комментарий

☑ Я согласен с политикой конфиденциальности